– Последовал?
– Пошел по пятам, тихонько.
Миссис Вайни задохнулась от негодования:
– Надо же, какое паскудство!
Инспектор Кемп повторил, что это одна из версий следствия, во всяком случае. И еще раз выразил уверенность, что орудие убийства – обрезок трубы или молоток – в ближайшее время найдется и тогда дело будет, считай, наполовину раскрыто.
– Любой закоренелый убийца или грабитель, – продолжал он, – умеет избавляться от орудия преступления. У него есть приятели, которым он может его передать, чтобы спрятали. Но мы ищем не закоренелого убийцу. А человека вполне приличного, с устойчивым распорядком жизни…
– С устойчивым распорядком? – вскричала миссис Вайни. – То есть у него обычай такой – убивать ни в чем не повинных людей под покровом ночи? Я полагала, вы разыскиваете какого-то демобилизованного солдата. Разве не солдат напал на Ленни в прошлый раз, летом?
– Ну, это нам известно только со слов мистера Барбера. А он вполне мог и ошибиться. Поскольку ни тогда, ни сейчас ограбления не было…
– Может, злоумышленник хотел ограбить Лена, но в последний момент струсил, – перебила Вера.
– Или просто услышал какой-то шум, – подхватила Нетта. – Или заметил кого-то поблизости.
– Да, не исключено, – ответил инспектор вежливым, терпеливым тоном, который, должно быть, приберегал для любителей острых сюжетов. – Но видите ли… – Он побарабанил пальцами по полям шляпы. – Не знаю даже. Есть в этом деле что-то такое. Когда работаешь в полиции столько лет, сколько проработали мы с сержантом Хитом, у тебя развивается чутье. И сейчас чутье подсказывает мне, что здесь действовал не хладнокровный убийца, а обычный человек, движимый злобой, или местью, или желанием убрать мистера Барбера со своего пути. А такой человек, совершив убийство, в первую очередь думает о том, чтобы поскорее избавиться от орудия преступления. А во вторую очередь – о том, чтобы поскорее вернуться домой. Это тоже играет нам на руку. Преступнику негде спрятаться. У него есть семья, соседи – люди, которые видят, как он уходит и приходит. Кто-то из них может поначалу прикрывать его. Возможно, у него есть жена, сожительница или любовница – какая-то женщина, считающая своим романтическим долгом держать в тайне все, что ей известно. Но долго она молчать не станет, если не лишена здравого смысла. Рано или поздно она даст показания – чем раньше, тем лучше, конечно, с точки зрения ее собственной безопасности.
Говоря все это, инспектор поглядывал на миссис Вайни, на сестер, на Фрэнсис, но было совершенно очевидно, что обращается он к Лилиане. Теперь он резко подался вперед и уставился на нее в упор: