И он, покраснев еще сильнее и уже забыв о супружеской измене брата, разразился очередной гневной тирадой, теперь направленной против бесстыжих девок.
Фрэнсис почувствовала, что Лилиана переменила позу, и обернулась. Лилиана стояла с поднятой головой и смотрела на Дугласа и остальных мужчин. Когда Ллойд повторил свое требование насчет жестокой порки, она прошептала:
– Ну вот, теперь у них появился новый предмет для ненависти.
Потом по ее лицу опять пробежала тень тревоги, и Фрэнсис замутило: да-да, он настал – тот самый момент, который тогда, в понедельник, они отложили до сегодня. И вот они с Лилианой здесь, и им надо все обсудить, договориться о дальнейших своих действиях, принять какое-то решение… Пока Дуглас продолжал гневно разоряться, они незаметно отошли в сторонку. О том, чтобы уединиться, не могло идти и речи: в вестибюле было полно мужчин и женщин, желавших попасть в судебный зал на слушание по – тому или иному делу. Однако среди толпы людей, поглощенных каждый своими заботами, возможно было тихо разговаривать, не привлекая ничьего внимания. Фрэнсис с Лилианой встали возле оборванной женщины с чудовищно распухшим от побоев лицом, которая дергалась вперед каждый раз, когда уличная дверь открывалась, и удрученно отступала на прежнее место, увидев, что входит не тот, кого она ждала.
– Что нам делать дальше, а? – с усилием проговорила Лилиана.
После минутного колебания Фрэнсис ответила:
– Ситуация-то осталась прежней, верно? Я думала, все пойдет иначе. Даже не предполагала, что слушание будет таким односторонним. Думала, дело как-то прояснится. Но ничего не прояснилось. Мне жалко мать парня. Ужасно жалко. Что же до него самого…
– Он совсем не такой, как я представляла.
– Да уж.
– Ему как будто… даже нравится все это.
Они на мгновение встретились взглядами и тотчас же отвели глаза в сторону.
– Все-таки еще неделя в тюрьме… – сказала Фрэнсис. – С другой стороны, Уорду предоставят адвоката. Будет подтверждено его алиби. Против него нет никаких улик – только слухи да его хвастливые заявления.
Она почувствовала, что Лилиана с надеждой смотрит на нее.
– Ты правда так думаешь?
– Не верю, что дело дойдет до уголовного суда.
– Ты правда так думаешь? – повторила Лилиана.
– А ты – нет разве?
– Я уже не знаю, что думать, – горестно прошептала Лилиана. – Я сама себе не доверяю. Сегодня утром я приготовилась к самому худшему. По-настоящему приготовилась, честное слово. Но теперь, когда я его увидела… да, это несправедливо с моей стороны. Но ведь он действительно напал на Лена летом. И выбил зуб девушке…