«Я знаю, это весьма неприятно, но вы выдержите. Сохраняйте самообладание. Вы живы. Об остальном пока лучше не думать».
«Малефакс»?
«Да».
«Помоги мне!»
«Не уверен, что это в моих силах. Видите ли, я в столь же незавидном положении, как и вы. Впрочем… Возможно, я смогу перенаправить потоки ваших мыслей и сообща…»
Но Ринриетта больше его не слышала.
Она опять начала тонуть в бездне из ощущений, запахов, вкусов и мыслей, погружаясь в нее, словно в бездонное болото. Она тонула в самой себе – во всех чувствах, которое когда-либо испытывало ее сознание и ее тело, только теперь они все нахлынули на нее одновременно. Ринриетта закричала изо всех сил, несмотря на то, что у нее не было ни рта, ни легких. Просто исторгла из себя вопль гибнущего существа – неразборчивый, бесцельный, бессмысленный…
…и обнаружила, что стоит на корабельной палубе, сжав кулаки и слепо уставившись в небо.
Не было ни перехода, ни озарения, ни боли. Ничего не было. Еще мгновенье назад она представляла собой воющий от ужаса и гаснущий импульс – и вот под ногами уже упругое дерево палубы, а щеку небрежно теребит ленивый ветер. Это было столь внезапно, что она не успела даже испугаться. Лишь судорожно впилась в штурвал, оказавшийся неподалеку – так, что едва не затрещали пальцы.
- Копченый лосось!
Она выкрикнула это вслух, испытав при этом немыслимое облегчение. Звуки снова были звуками, слова – словами. Что бы ни произошло, она выбралась из кипящего варева, которое норовило затянуть ее и растворить без остатка. Она снова вернулась и…
Ринриетта быстро обернулась. Без сомнения, она была на капитанском мостике большой трехмачтовой шхуны, по всем признакам похожей на баркентину. Этот корабль она бы узнала мгновенно, даже не глядя на выбитое в медной окружности штурвала название.
Она узнала трещины на потертых досках палубы, полированные рукояти штурвала и тысячи других мелочей, о которых раньше даже не думала. Потрепанные паруса были опущены, но пусты – даже ветер не трещал в прорехах.
Это был ее корабль. Подарок деда. Тот самый, который на ее глазах ушел в Марево, объятый пламенем. Каким-то образом она вновь оказалась на нем. На пустом капитанском мостике, в полном одиночестве. Но сейчас ей не хотелось знать, как это произошло.
- «Вобла»… - одними губами произнесла она, чувствуя, как предательски слабеют колени, - «Воблочка»…
«Не совсем, прелестная капитанесса».
- «Малефакс»? – она резко обернулась, словно подсознательно надеялась увидеть гомункула.
Но, конечно, никого не увидела. Палуба баркентина была пуста, лишь колыхались лениво свободные концы такелажных тросов. Ни ритмичного скрипа механических ног Дядюшки Крунча, ни заразительного смеха Корди, ни мурлыканья Габерона… Раньше корабль всегда был наполнен звуками чужого присутствия, даже когда не фонтанировал магией. Сейчас он был пуст, Ринриетта вдруг мгновенно осознала это, словно пронеслась за секунду по всем его отсекам и палубам.