— Знаешь, я о нас думал…
— Ну и вали! Метеорный рой тебе в харю! Ненавижу!
Что-то просвистело возле уха, а через мгновение в лицо полетели осколки пластика и горячее кристаллическое крошево. Все, что осталось от наручного модуля связи, который Виолетта со всей дури метнула в стену.
— Представляешь, Чомгин… Не стал он меня дожидаться… Улетел… Некогда, видите ли!
— Бойфренд твой нынешний?
— Уже бывший! Не смей напоминать об этом ничтожестве!
Вспышка гнева вытянула из неё последние силы. За спиной снова раздались всхлипывания. Я набрал номер Кости. После седьмого гудка отшельник отозвался.
— Костя, привет! У меня тут непонятки на территории наметились. Электронный вертухай карантин объявил. Долго объяснять. Если свободен сейчас — шкуру пустолазную натяни, добеги до моей берлоги. Я потом скажу, что делать.
В ответ слышалось только тяжелое частое дыхание. Отшельник молчал, и у меня возникли небезосновательные подозрения, что вызов этот совсем не вовремя.
— Ладно, извини, Костян. Позже перезвоню.
— Постой, Саня! Не отключайся. Объясни толком.
Не понравился его голос, ох, не понравился. Было в нём что-то странное и очень нехорошее. Когда не хочешь говорить, а приходится. Но свои проблемы требовалось как-то решать.
— Тут такое дело. В двадцати метрах от бункера лежит старинная пачка из-под сигарет. Её нужно оттуда забрать…
— Мне об этом ничего не известно! — фраза прошла без шумов от дыхания, словно отшельник произносил слова не в микрофон, а немного в сторону. Будто обращался не ко мне, а к кому-то другому. — Не представляю, что находится в закладке, и для каких целей оно предназначено. Никаких противоправных действий не совершал, в сговоре ни с кем не состою. На дальнейшие вопросы буду отвечать только в присутствии адвоката.
«Вот уж не вовремя, так не вовремя…».
Не иначе, Костян снова на чём-то погорел. Хоть и не втравливал меня в свои дела никогда, но сейчас дал понять, что лишнего болтать не следует. Придётся побеспокоить Славу. С набором последней цифры номера шёл сброс, хотя я был на все сто уверен, что ничего не напутал. По всему выходило — помощи ждать неоткуда. Почему-то вспомнилось, как полтора года тому назад Костя-отшельник обучал меня «заповедям муншифтера». Первая звучала так: «Если не придумал, как справиться с проблемой, подумай ещё раз».
— Чомгин! Что ты молчишь? Долго нам ещё тут сидеть?
— Тебе ни на что и никогда не хватало терпения, Виолетта.
— Что?! Не хватало? Это ты мне говоришь о терпении?! Ты?! Жалкий неудачник! Слизняк!
Капля воды, попавшая на раскаленный металл, наверное, закипела бы медленней, чем моя бывшая жена. Я почувствовал хорошо знакомое, но основательно подзабытое ощущение, когда выводит из себя не столько содержание фраз, сколько — интонации. Ими Виолетта владела в совершенстве, не хуже оперной певицы. Противиться желанию поскандалить мог, разве что, закоренелый буддист. Но не я.