Из недавнего прошлого одной усадьбы (Олсуфьев) - страница 135

В. А. Комаровский. Портрет Юрия Александровича Олсуфьева. Между 1918 и 1925. Частное собрание, Москва

В 1918 году, когда я наконец устроилась на работу в Комиссию по охране Троице-Сергиевой лавры в качестве машинистки, наша канцелярия недолго находилась в митрополичьих покоях, а затем нас перевели в здание, находившееся вблизи от левых Святых ворот – там была у нас канцелярия, а рядом была канцелярия комиссара Волкова. Я к тому времени уже хорошо научилась писать на машинке. Писала я всякие бумаги, удостоверения, отношения в Исполком, в Москву, командировочные удостоверения сотрудникам, так как только по ним можно было проехать в Москву, а также переписывала инвентарные описи и отдельные статьи Юрия Александровича Олсуфьева, которые впоследствии вошли в его книгу. Павлу Александровичу Флоренскому я не могла писать под его диктовку, а сам он писал так, что ни один человек не мог его прочесть, потому что он знал такое количество языков, что в процессе своей творческой работы он перепутывал буквы всех языков. Поэтому для него взяли другую машинистку – Веру Александровну Введенскую, очень грамотную и толковую, которая и писала ему под диктовку. Комиссар и хозяйственники косились на то, что во время работы пишутся непонятные научные труды, и меня часто в этом упрекали.

Не помню в какой период времени наша канцелярия и научная часть нашей Комиссии была переведена в бывшие покои наместника лавры.

Как я уже говорила, председателем Комиссии был назначен Бондаренко, затем он был вскоре снят с работы, а его должность занял Юрий Александрович Олсуфьев. Ученым секретарем Комиссии был назначен Павел Александрович Флоренский. Оба они очень много вложили труда и работы в это дело. Юрий Александрович и Павел Александрович произвели инвентаризацию всех ценностей ризницы, фондов, с полным научным описанием музейных предметов, так что в настоящее время многие научные работники удивляются тому, как двое ученых смогли сделать такую огромную работу. Раньше в ризнице монастыря предметы были записаны только под номером, без научных описаний и без их точного определения.

Обыкновенно Юрий Александрович и Павел Александрович брали из ризницы или из фондов музея церковные предметы или книги, делали описи и определяли время их создания. Всю эту работу они производили в комнате рядом с нашей канцелярией. Я часто заходила в ту комнату и видела их работу. В комнате у них было очень холодно, Я удивлялась их терпению и выносливости, но они, погруженные в работу, ничего не замечали. Сделав на нескольких страницах опись, Юрий Александрович сдавал их мне перепечатать. Сколько через мои руки прошло его работ! Но я была еще молода и не понимала всей ценности его трудов.