Мне хочется обрисовать и его внешний облик. Павел Александрович был довольно высокого роста, худощавый. Особенно привлекательна в нем была форма его головы – несколько уменьшенная по отношению ко всей фигуре. Он держал ее склоненной к правому плечу и глаза его всегда были опущены вниз. Он был сильно близорук и носил очки. В плечах он был насколько сутуловат, дома он всегда ходил в холщевых белых подрясниках, с широким темным поясом, на котором были вышиты слова молитвы. На груди он носил большой иерейский серебряный крест. Его облик запечатлен в двух портретах – в работе М. В. Нестерова, где он изображен с С. Н. Булгаковым («Мыслители»), и в другом портрете художницы Н. Ефимовой.
Когда мы переехали всей семьей в 1917 году в Сергиев Посад, то тут началась тяжелая материальная жизнь для всех, так что мы только изредка бывали у Флоренских, а иногда Павел Александрович сам приходил к нам. Мы угощали его чем могли. Однажды и Анна Михайловна была с ним у нас. Помню, мы откуда-то достали мед и эту большую банку поставили на стол. Когда папа умирал в 1919 году, Флоренский приходил к нам и принимал горячее участие в похоронах, а затем стал все реже и реже бывать у нас. А когда сестра Аля приехала к нам к весне 1919 года, то она стала часто бывать у Павла Александровича Флоренского, помогая ему в его работе (она писала под его диктовку его статью об обратной перспективе в живописи). Сестра пришла в восторг, рассказывая нам об этой замечательной статье. Флоренский где-то упоминает об этом случае и благодарит сестру Алю (Александру Михайловну Бутягину) за помощь. В настоящее время, в 1969 году, эта статья, напечатанная в городе Тарту, в журнале «Ученые записки Тартуского университета», вып. 198, обратила на себя внимание ученого мира.
Мне было очень горько и обидно, что я не умею печатать под диктовку Павла Александровича, и я втайне завидовала сестре, горько размышляя о том, что на мою долю остается только домашняя тяжелая, грязная работа и страшная нужда. От Флоренского я все дальше и дальше отходила. В 1920 году умерла моя сестра Аля. Павел Александрович Флоренский ее отпевал.
Вскоре церковь, где служил Павел Александрович и где отпевал он мою сестру, была закрыта, и Павел Александрович, не сняв рясу, стал работать в Москве в ВСНХ по научной части. Но ем у все же пришлось расстаться с рясой, и он ходил в каком-то нелепом тулупе и шапке-ушанке. В таком костюме я видела его однажды у него дома и ужаснулась, – так не шла ему эта одежда. Он тоже казался смущенным.