Так пришел страх, и весна перестала их радовать. Племя уже не досчитывало пяти человек, а через четыре ночи было покончено еще с тремя. Поиски пищи потеряли для них всякий интерес, никто не знал, чья очередь завтра. Весь день женщины, даже любимые жены, без отдыха собирали ветки и сучья для костра. Охотники охотились плохо, и теплой весной к людям подкрался голод, словно все еще стояла зима. Будь у них вождь, они бы ушли с этого места, но вождя не было, и никто не знал, куда уйти, чтобы лев не нашел их. Старый лев жирел и благодарил небо за вкусное людское племя. Двое детей и юноша погибли еще до полнолуния, и вот тогда–то сгорбленная старуха Хранительница Огня в первый раз вспомнила во сне об Эвдене и Уг–Ломи и о том, как был убит Айя. Всю жизнь она жила в страхе перед Айей, а теперь — в страхе перед львом. Она не могла поверить, чтобы Уг–Ломи тот самый Уг–Ломи, который родился на ее глазах, — совсем убил Айю… Лев — это Айя, он рыщет в поисках своего врага!
А потом — внезапное и такое странное возвращение Уг–Ломи: далеко за рекой громадными скачками неслось какое–то удивительное животное и вдруг развалилось надвое — на лошадь и человека. И вслед за этим чудом на том берегу — Уг–Ломи… Да, все стало для нее ясно. Айя наказывал их за то, что они не поймали Уг–Ломи и Эвдену.
Золотой шар солнца еще висел в небе, когда мужчины один за другим вернулись к ожидавшим их превратностям ночи. Их встретили рассказами об Уг–Ломи. Старуха пошла вместе с ними на другой берег и показала им следы, говорившие о нерешительности. Сисс–Следопыт признал в отпечатке ногу Уг–Ломи.
— Айя ищет Уг–Ломи! — размахивая руками, кричала старуха, стоя над излучиной, и фигура ее, как бронзовое изваяние, пламенела в лучах заката. Нечленораздельные крики, вылетавшие у нее из горла, лишь отдаленно напоминали человеческую речь, но смысл их был ясен: <Льву нужна Эвдена. Ночь за ночью он приходит в поисках Эвдены и Уг–Ломи. Когда он не может найти Эвдены и Уг–Ломи, он сердится и убивает. Ищите Эвдену и Уг–Ломи. Эвдену, которую он выбрал для себя, и Уг–Ломи, которому он сказал слово смерти. Ищите Эвдену и Уг–Ломи!>
Она повернулась к тростниковым зарослям, как когда–то поворачивалась к Айе.
— Разве не так, мой повелитель? — закричала она.
И, словно в ответ, высокий тростник наклонился под порывом ветра.
Уже давно спустились сумерки, а в становище все еще слышен был стук камня о дерево. Это мужчины оттачивали ясеневые копья для завтрашней охоты. А ночью, перед самым восходом луны, пришел лев и утащил женщину Сисса–Следопыта.