Лента Мёбиуса (Тилье) - страница 64

Вернувшись с кладбища и выпив полный стакан виски, Стефан заперся в полумраке Страны Тьмы. Сильвия оставила ему записку на столе в кухне и уехала к парикмахеру. Он тоже написал ей несколько строк: «Я работаю в мастерской. Заранее благодарен, если не будешь меня тревожить. Я скоро поднимусь». И приписал: «Целую».

В мастерской возвышался незаконченный бюст Карлы Мартинес: ресницы еще не приклеены, горло наполовину перерезано, рот перекошен от боли. Она уставилась на него так, словно увидела перед собой своего палача, того, кто, полоснув по горлу, отнял у нее жизнь. Стефан положил стеклянные глаза в чашечку. Эти чертовы манекены порой выглядели живее настоящих людей.

В углу, между Хищной Пастью и Сумраком, он бросил на пол одеяло и уселся, отбросив в сторону муляж сгоревшего трупа. Его била дрожь. Недоброе лицо Эвы Монтьё, ее полные яда слова не давали ему покоя.

В голове неотвязно вертелась одна мысль: если бы малышка не остановилась завязать шнурок, она, по всей очевидности, оказалась бы на дороге, у него под колесами. Значит, он не сумасшедший и у него было основание ударить по тормозам. Не в пространстве, но во времени.

Ну да, он увидел, как Гаэль Монтьё пошла через шоссе. Не исключено, что он уже видел это в одном из снов, которые не помнил. И фрагмент забытого сна всплыл в сознании в сходных обстоятельствах и создал ощущение дежавю.

Если не считать, что все-таки что-то не складывалось. Предотвратить трагедию ему не дал крошечный сдвиг между воображаемым и реальным. Развязавшийся шнурок…

Может быть, в снах он с самого раннего детства получал предупреждения об опасности. Он вспомнил свои школьные рисунки, над которыми задумывались психиатры. В них присутствовали слабые, еле ощутимые знаки, не понятные ни другим, ни ему самому.

Стефан вгляделся в монстра по имени Сумрак, в того, в чьей вскрытой черепной коробке жило его собственное лицо.

Его второе «я».

Он вздрогнул.

«А вы-то сами верите в Бога?»

Со вчерашнего дня, с 3 мая 2007 года, с половины седьмого утра что-то начало меняться. Произошло очень важное событие. Стефан стал ясно и четко вспоминать свои сны.

То, что он видел по ту сторону реальности, прекрасным не назовешь, но вдруг это действительно были какие-то знаки? Вдруг в преувеличенном, искаженном и мрачном виде перед ним появлялось то, что могло с ним произойти? Причем в каждом сне все вертелось вокруг какого-то одного события. Его хотели таким способом предупредить? Но кто старался предупредить? О чем? И почему именно его?

Ему снова вспомнились слова Эвы Монтьё о том, что его судьба столкнулась с судьбой малышки. Почему он резко затормозил? А что, если он хотел избежать катастрофы, которая все равно произошла бы? Что, если пытался изменить ход вещей?