Вместе с учительницей мы стали организовывать спектакли для крестьян и рабочих. Открыли школу кройки и шитья, там проводили читку «Крестьянки». Читали также газету «Кузбасс», но тут наших знаний не хватало. Приходили мужчины и задавали такие вопросы, что мы путались. Руководства и помощи не было.
С весны 1928 года я стала уделять внимание кооперации. Я включилась в кооперативный актив, связалась с рабочими Верхней Колонии и распространяла кооперативные марки. Это была общественная нагрузка. Так я работала 2 месяца, и меня все больше беспокоил вопрос: а что мы даем рабочему? Деньги берем, а что даем? Я даже спать не могла, все думала.
кой и заставило снять повара. А уволенные женщины были восстановлены на работе. Делегатки организовали огород и привлекали других женщин на уборку картошки и т. п.
Отдел кадров начал организовывать сеть курсов, ставили вопрос о привлечении женщин ( при Станкине) на курсы электромонтеров, станочников, фрезеровщиков и др. Многие женщины готовились на курсах ЦИТ в арматурщицы, шту-катурщицы, камежцицы, но не все после учебы устраивались на работу — работы были тяжелые.
На делегатском собрании прорабатывали 16 съезд партии. Я организовала первую ячейку Водоканала, в составе которой было всего восемь коммунистов. Из них пятеро с выговорами.
Делегатки все были охвачены займом, работницы — на месячное жалованье, домохозяйки — на разные суммы. Кроме того, делегатки ходили по землянкам, вели подписку на заем и выполняли контрольную цифру полученного задания. Июнь 1931 г. (2, Л. 238-239.)
Я предложила открыть ларек на площадке. Правление меня осмеяло, говорило, что здесь мало народа, но заявило: «Если интересуешься, дадим товар под ответственность. Платить за работу не будем.» Я попросила прораба на Верхней Колонии построить ларек. Он посмеялся, но особенно не возражал и построил. Достали товар, торжественно открыли ларек. Там была ветчина, колбаса, сало. Первый день я наторговала 100 руб. Так я работала 5 месяцев. Меня выбрали в правление кооперации. Но мне пришлось идти в больницу. Приходилось таскать тяжелые ящики, мешки, и я надорвалась. В больнице мне сделали операцию. Потом меня послали на курсы завмагов в г. Щегловск, где я проучилась 10 месяцев.
Когда я осенью 1929 года вернулась из Щегловска, здесь была уже совсем другая картина. Было заложено заводоуправление, шли работы на каменном карьере, но бытовые условия были плохи, и текучесть была большая. При этом рабочие на площадке перебегали с места на место. Боясь морозов, рабочие кинулись в тепляки строящегося овощехранилища. Здесь была трудная работа, и они стали подаваться на кирзавод, а оттуда на Араличе-во. Тогда поставили вопрос о закреплении рабочих на одном участке работы. Поставили этот вопрос в порядке соревнования. Но толку все же было мало.