Рассказ дочери. Людмилы Васильевны:
А какая бабушка была — Евдокия Киприяновна. Она знала много наговоров — как сейчас говорят, нетрадиционное лечение, — могла останавливать кровь, знала разные травы. Заговаривала зубные боли. Бывало подзовет меня, когда старенькая уже стала: "Давай, Людонька, доченька, я тебя поучу". А я ж бестолковая была: "Баба, потом!" Так ничего от нее и не переняла.
Еще была бабушка Елена Киприяновна, моя родная бабушка. Все хозяйство держалось на ней: 6-7 лошадей, 4 коровы, 14-15 овец и баранов. Поскольку было общинное хозяйство, помимо детей рядом были свекор, отец, деверя. Работали все вместе. Но затем этот уклад жизни нарушился.
Бабушка Елена умерла в возрасте 89 лег. Она была воплощением стати и красоты славянского типа. Я ее помню 70-летней: высокая, несгорбленная, с хорошими, ясными голубыми глазами. Носила очки, когда ходила по улице. Дедушка и бабушка были очень религиозными людьми.
Рассказ Таисии Тимофеевны:
А я когда родилась, в 1912 г., дедушка Никита (свекор мамин) купил нам домик. Мельницу они сами построили. Мельницу так и называли: мельница Вяткиных и Литуевых. Неделю молол один, неделю —другой. Крестьяне мелют муку и подпевают: " Литуева мельница без воды не мелется, а без Мишиной гармони на улице дремлется".
У нас все предки богомольные были. У меня папа был первый зачинщик церкви в Новокузнецке. Он и старец Никодим — основатели Михайло-Архангельского храма. В пост ели только капусту, редьку с квасом, горох, гремушку. Рыбу ели только в первое воскресенье поста да в Благовещенье. А перед Пасхой целый день ничего не ели. Только, может, картошку мама испечет. Вечер наступает — ко всенощной пошли. Папонька нас учил всегда: "Меньше говорите, больше слушайте живого человека. А когда говорите, то ясно, слово со словом не сливайте. Тихо говорите, криком не докажешь никому ничего. "На Пасху, на Великий Четверг, стояли в церкви со свечкой. И с этой свечкой надо домой идти. И все двери и окна этой свечкой перекрестить. И избавитесь от всяких бед и всякого несчастья. И надо приговаривать: "Избави нас, Господи, от всякого злого человека и всякой беды". И мама так, со свежим огоньком церковным, все двери и окна обойдет. В Пасху рано-рано утром поднимали нас, до восхода, и говорили: "Следите за солнышком. Оно особое сегодня. На одном месте не стоит, а как будто пляшет. И круги играют вокруг него, сияние исходит от него."
Жили мы очень хорошо. Двор был полон скотины: 4 коня, коров дойных 2, овец несчитано, телят несколько, гусей, кур. Земли 10 десятин, по душам тогда давали. Сеяли пшеницу, гречу, просо, горох, лен. коноплю (для веревок), подсолнухи. С 12 лет я уже работала с братьями в поле. У меня своя лошадка была — Буланушка. Наш дом-пятистенок стоял в большом саду. К тому времени семья наша была — родители да 6 сыновей, да 2 дочери. Вечерами сидим, каждый что-то делает: прядем, кто-то узду починяет, шлею ремонтирует. Много ткали, пряли вечерами — все же тканое носили. Дядя Филипп тоже сидит вечерами с нами, сбрую подшивает, топорик точит: "Давайте, девчонки, молитвы петь." Мы поем "Символ веры", "Царю небесный" или "Заступницу усердную". У нас в доме не ругались. Правда, дядя, когда рассердится на что-нибудь, кричит: "Ух ты, разъехид твою в пупырь, лошадка не идет!"