– Все это выглядит таким… родным!
Казалось, не только жители Лауши, но и жители Штайнаха обладали творческой жилкой. Ванда решила, что, как только сойдет снег, она снова отправится в Штайнах, уже вместе с Рихардом.
Едва они миновали последние дома деревни, как Ева вновь приободрилась.
– Как же! Родным! – перекривила она Ванду и убрала шарф с головы. – Так могут говорить только те, кто еще никогда в жизни не голодал и не мерз! Поверь мне, если бы у тебя было такое же детство, как у меня, тогда…
Заметные вокруг рта морщины стали еще глубже.
Ванда вдруг показалась сама себе глупой. Она подхватила Еву под руку. Спина той сразу окаменела. Девушка не думала, что ее прикосновение может быть так неприятно Еве. Но Ванда сделала вид, будто ничего не заметила. Свободной рукой она поправила шаль Евы, которая угрожала вот-вот упасть с плеч.
– Почему ты не расскажешь, как тогда все было? – осторожно спросила она.
– Чтобы ты потом смогла вдоволь посмеяться надо мной? – недоверчиво посмотрела на Ванду Ева.
– Я так не поступлю, клянусь.
Но Ева поджала губы еще сильнее. Они молча пошли дальше.
Спустя несколько минут, когда Ванда уже и не надеялась, Ева все-таки заговорила о своих семерых братьях и сестрах, об отце, который работал на добыче сланца, как и большинство жителей деревни. О тысячах грифелей, которые неделя за неделей им приходилось шлифовать и упаковывать в своей лачуге.
– День за днем, до самой ночи. Как только мы возвращались из школы домой, нам сразу приходилось садиться за стол. Как у меня болела спина спустя несколько часов! Но отец ничего не хотел слышать об этом, только ругался, когда кто-то из нас начинал плакать от боли. Даже сегодня, когда я слышу звук шлифовального станка, мне становится не по себе! – вздрогнула она. – Повсюду слоем лежала сланцевая пыль: на волосах, на коже, на наших лохмотьях. Вещами эту ветошь и назвать нельзя было. Жалкое существование! И на здоровье это влияло!
Без особого сожаления Ева рассказала об умерших братьях и сестрах: пыль забила их легкие.
– «Люди сюда приходят разные, а конец у всех один», – так постоянно говорила мать. Но детей в доме всегда было много, а я была вроде няньки, которой приходилось мыть детские задницы, – горько рассмеялась Ева. – А когда я сама вышла замуж, то до собственного ребенка дело так и не дошло.
Ванда беспомощно молчала. Мария рассказывала, что Ева очень страдала из-за своего бесплодия.
– И все же я не хотела бы ни с кем из родственников поменяться судьбой. Повезло, что мне встретился Себастиан! Даже если все потом пошло не так, – упрямо ухмыльнулась Ева. – Любовь зла, так ведь и в Америке говорят, да?