Он предложил Ванде забрать Сильвию к чертовой матери, только взамен оставить дневник Марии – такова была сделка. Ванда быстро согласилась, а граф уехал в ратушу Генуи, чтобы надавить на чиновников и раздобыть документы для девочки. Возможно, и давления особого не понадобилось: если записи Марии точны, семьей де Лукка было подкуплено достаточно чиновников. Вскоре девушка уже держала в руках свидетельство о рождении, в котором говорилось, что Сильвия – ее дочь, родившаяся во время ее пребывания в доме графа. Ванда должна была отправиться в представительство органов власти в Лауше для дальнейшего узаконивания. Или стоило отправиться в Зонненберг? Она не знала этого. И что потом? Под какой фамилией должна расти Сильвия? Кто должен… Девушка недовольно покачала головой, словно желая отмахнуться от надоедливой мухи. Только бы думать поменьше.
Ванду не интересовало, что об этой подмене знали врач, священник и прислуга и заплатил ли им граф деньги за молчание. Семья де Лукка жила в паутине лжи и все больше впутывалась в нее – Ванда же, в конце концов, делала то, что должна была делать.
Шаг за шагом. Сначала ей нужно было доставить ребенка в Лаушу. И не было никого, кто бы мог помочь.
Как ни тосковала Ванда по Рихарду, по его широким плечам, которые ей хотелось обнять, она просто не могла думать о нем. Наверное, он забеспокоился, когда Ванда не появилась в Венеции в оговоренное время. Но и об этом девушка сейчас не думала. Она все объяснит Рихарду, когда они встретятся в Лауше снова.
Служащие паспортного контроля тем временем уже зашли в соседнее купе. Ванде казалось, что она слышит отрывки официального разговора. Сердце забилось чаще. Надо оставаться спокойной, думать о другом.
Поддался бы граф под воздействием ее угроз, если бы речь шла о новорожденном мальчике? Маленького графа он наверняка бы не отпустил. Он ведь настоял, чтобы Ванда подписала бумагу, что вместе с Сильвией отказывается от каких-либо претензий к семье де Лукка. Как только высохли чернила, девушке в голову пришла мысль, что она, возможно, поступила необдуманно. Своей подписью она лишила Сильвию всякого права на часть наследства – состояния де Лукка. Ванда беспокоилась о том, что скажет об этом в Лауше. Наверное, ей придется признать, что она дала графу обмануть себя. Но что случилось, то случилось. «Других людей ведь не было в тот момент, когда Мария умоляла меня», – оправдывала себя Ванда. Мария достаточно определенно высказалась, что не желает, чтобы ее дочь росла под влиянием семьи Франко. К этому относится и финансовая сторона, правда?