.
К почтенному Витрувию у нас есть два несущественных вопроса. Первое: благодаря ассирийским барельефам IX века до н.э. мы знаем, что таран вовсю использовался во времена хорошо знакомых нам царей Ашшурнацирапала II и Саламнасара II, а скорее всего и значительно раньше — спрашивается, при чем тут карфагеняне? Может быть, они позднее «изобрели» стенобитное орудие независимо от ассирийцев? Вряд ли, военные технологии распространяются с быстротой неимоверной, финикийцы не раз испытавшие на себе ярость Ассирии наверняка были отлично знакомы с тараном.
Наверное, Витрувий подразумевает, что стенобитная машина была применена карфагенянами впервые в западном Средиземноморье, перестав быть монополией ассирийцев.
Во-вторых, почему вдруг «плотник из Тира» носит греческое имя? Здесь ответ более очевиден: Витрувий вдохновлялся греческими же источниками, а греки, как впоследствии римляне, предпочитали не ломать язык, используя привычные для себя имена — вспомним, как Мелькарт превратился в Геракла-Геркулеса...
Гадир пал. Пунийцы сносят его укрепления с прицелом на будущее: нельзя допустить восстановления гадитанского влияния на подступах к Тартессу, который, в свою очередь остается один на один с новым противником. Ранее тяготевшие к Гадиру финикийские колонии на южном побережье Иберии оценили случившееся и без долгих колебаний признали если не абсолютный сюзеренитет, то по меньшей мере лидерство Нового Города, проводившего вполне осознанную политику — Тартесс любой ценой было необходимо изолировать, перекрывая выход к морю, а значит и предотвращая любые попытки самостоятельной торговли и поиска альтернативных транспортных услуг для доставки металлов на восток.
Отличный план: тартесситы сидят в глубине материка, в руках Карфагена и финикийских союзников-вассалов все до единой гавани, следовательно теперь можно диктовать свои условия и ценовую политику. Иберийская элита к этому времени давно привыкла к хорошим винам, тонким тканям и прочим предметам роскоши, доставляемым из-за моря. Если обеспечить себя продовольствием Тартесс был в состоянии, то с ремесленным производством дела обстояли довольно уныло — прикажете военным вождям снова облачаться в звериные шкуры? Женам местных царьков носить некрашеную домотканину и пить прокисшее пиво из козлиных рогов, а не стеклянных кубков?
Да они на коленях приползут, умолять будут — только возьмите нашу руду!
И в этот самый момент на сцену выходит Массилия, сломавшая карфагенянам столь красивую и выгодную партию. Как мы и говорили выше, на фокейском камушке строители новой империи весьма чувствительно оступились.