Малопонятны обстоятельства закладки «храма Посейдона» (Йамму) на мысе Солунт, ныне ассоциируемом с мысом Гир к северу от марокканского Агадира. Греческий автор, известный под именем Псевдо-Скилак Кариандский и писавший век спустя, в середине IV века до н.э., упоминает об этом святилище, подтверждая слова Ганнона:
«...А после Ликса река Крабис и гавань, и город финикийцев по имени Тимиатерия. От Тимиатерии до мыса Солоента, который более всего выдается в море, вся эта страна в Ливии самая знаменитая и священная. На самом же окончании мыса находится большой алтарь пени Посейдона. На алтаре вырезаны фигуры, львы, дельфины; и говорят, что его сделал Дедал».
Версию об афинском скульпторе Дедале, персонаже полумифическом, мы отвергаем — делать ему в Африке было абсолютно нечего, да и жил он (если вообще жил, а не являлся собирательным образом) столетиями раньше. Однако сам факт того, что карфагенский алтарь Йамму в Солунте приписывается Делалу показателен — храм был большой и роскошный. Это восьмой пункт на побережье Атлантики, посещенный Ганноном и ограничиться только строительством храма карфагенский суффет никак не мог: кому нужно пустующее святилище?
Другое дело, если при храме было основано постоянное поселение, а в обязанность жрецов входило обращение аборигенов в карфагенскую веру — финикийцы всегда возводили храмы своих богов в колониях и не чуждались прозелитизма, достаточно припомнить Астарту, принятую этрусками Италии как Уни-Юнону.
К XXI веку ни малейших следов этого храма обнаружить не удалось — можно предположить, что после крушения Карфагена он был забыт, со временем разрушился или через несколько веков пал от ярости римлян, тщательно уничтожавших все, связанное с былым грозным противником и его религией.
Экспедиция Ганнона не была единственной. Нам очень повезло, что побывавший в Карфагене любознательный грек не поленился заглянуть в храм Баал-Хаммона, переписать на папирус выбитые на камне буквы финикийского алфавита и сделать перевод, может быть слегка беллетризировав оригинальный текст.
Аналогичный «Перипл Гамилькона», родного брата Ганнона, утерян безвозвратно — а ведь Гамилькон, несколькими годами позже, совершил плавание за Мелькартовы столпы в северном направлении: вдоль берегов Иберии, через Бискайский залив к Галлии, и далее в сторону Британии, к «Эстриминидским островам» — подразумеваются «оловянные» Касситериды, Корнуолл, возможно Ирландия. Сведения о походе Гамилькона попали к нам через вторые, а то и третьи руки, через римских писателей Плиния Старшего и Руфа Феста Авиена, не вникавших в подробности. Можно лишь предположить, что исследования Гамилькона так же были вызваны экономическими причинами — разведать безопасный морской путь к островным залежам олова.