Вернемся, однако, к экономической стороне дела. В пределах помещичьих латифундий имела место кооперация. А у крестьянина? У крестьянина – в пределах семьи. Семья ведь была не маленькая – до 13 и более детей, жена работает, а потом еще и жены взрослых сыновей. В большой семье тоже мог быть кооперативный труд, где глава семьи определял, что производить, когда сажать, когда сеять и при этом был совершенно свободен в выборе того, что выращивать, как ухаживать за скотом, и, поскольку семья на себя работала, крестьянин старался, и зажиточные крестьяне приобретали более современные средства производства. А помещики, естественно, приобретали такие средства производства, которые можно было использовать на барщине. Такие, что рабу их не дашь, а вот крестьянину дать можно, потому что он и самостоятельно работает и понимает, что средства производства портить нельзя, иначе помещик отберет у него его средства производства и заберет себе. Потому что он может же и продать этого крестьянина. С одной стороны, крестьянин мог себе приобрести средства производства, а, с другой, – помещик мог забрать у крестьянина все, что у того есть, и сказать: «Все, я тебя продаю Иванову без земли».
Понятно, что класс помещиков, класс феодалов, чтобы удержать крестьян в повиновении должен был организоваться в господствующий класс, все члены которого находились на государственной службе.
Дворяне были постоянно готовы к тому, что крестьяне, поняв, что они тоже люди, как и дворяне, потребуют таких же прав, как у благородных, и тогда благородным силой придется усмирять «чернь». Поэтому надо было иметь большое войско. Из кого его набрать? Из феодалов? Не только. Из феодалов надо набрать офицеров и убивать тех крепостных в этом войске, которые не убивают восставших крестьян. Поэтому класс феодалов научился использовать угнетенный класс для борьбы с другими членами этого угнетенного класса. В чем это выражалось? Прежде всего, в том, что на 25 лет крестьян в солдаты брали, муштровали, отрывая полностью от семьи. Есть такая песня «Как служил солдат…» Отслужил солдат 25 лет, и генерал-аншеф ему отпуск дал. И вот солдат пришел домой и видит: на крыльце стоит его молодая жена. И говорит: «Значит, ты, жена, хорошо жила, хорошо жила, не состарилась». А оказалось, что это не жена, а дочь его, а жена его уж давно во сырой земле лежит. Так это отразилось в песенном творчестве. Большое политическое искусство – взять часть крепостных и отправить их в солдаты защищать закабаляющее их крепостническое государство и крепостное право, заставить их сражаться против членов своего класса. Как известно, в подавлении восстания Пугачева на последнем этапе участвовал наш великий полководец Суворов. Ну, а войско его из кого состояло? Из крепостных крестьян, переодетых в солдатские мундиры.