Таким образом, можно констатировать, что в результате сравнительно медленного процесса развития производительных сил в лоне первобытнообщинной коммунистической формации на определенном уровне их развития возник рабовладельческий способ производства, потом сформировалось рабовладельческое государство и соответствующая идеология как система идей, выражающих экономические интересы господствующего рабовладельческого класса. Если мы будем читать книги того времени, мы убедимся, что они выражают идеологию рабовладельцев. Как вы понимаете, рабы книги не писали, а если бы каким-то чудом они их написали, то никто бы их не напечатал. Поэтому господство рабовладельческой идеологии в обществе было практически абсолютным, несмотря на то, что в головах у рабов были не только идеи рабовладельцев, но и идеи, связанные с освобождением от рабства. Но были и попытки освободиться от рабского положения – восстания рабов, самое крупное из которых – восстание Спартака. Но все эти восстания подавлялись довольно успешно в течение всего времени существования рабовладельческого строя. Это время, однако, не оказалось бесконечным.
А что стало происходить? Нередко падение Западной Римской империи объясняют набегами варваров, которые-де разрушили цивилизованное государство. Однако, когда речь идет об изменении формационном, за основу надо брать не внешние, а глубинные экономические факторы и смотреть, что происходило в производительных силах. В производительных силах рабовладельческого общества происходило торможение развития, связанное с тем, что класс рабовладельцев, который был призван управлять трудом рабов, все больше передавал свои функции рабам. В том числе назначал надсмотрщиков, управленцев – как бы сейчас сказали, топ-менеджеров, из числа рабов. А сам предавался игрищам, праздности. Поэтому класс рабовладельцев слабел. Это, с одной стороны. С другой стороны, развитие производства тормозилось. Благодаря развитию технических наук появились уже разработки орудий и машин, которые были замечательными, но нужно было, чтобы более свободные люди на них работали, потому что нельзя такую хорошую машину давать использовать рабам. Что сделают рабы? Сломают ее или испортят. Исторической параллелью на ранней стадии создания капитализма было движение луддитов, которые разрушали машины, считая, что из-за машин такая жизнь плохая пошла. Наивно было бы ожидать, что рабы, которых рассматривали и использовали как говорящие орудия, будут с заботой относиться к машинам, которые нужны для закрепления их рабства. Поэтому возникло острейшее противоречие между новыми современными средствами производства, производительными силами в целом, с одной стороны, и производственными отношениями рабовладения, с другой. И это противоречие возникло в силу развития производительных сил. То есть рабовладельческие производственные отношения вошли в острейшее противоречие с развившимися производительными силами рабовладельческого общества. Это и привело в конечном итоге к тому, что рабовладение стало легко разрушить. Причем разрушенное варварами рабовладение не восстанавливалось, а вместо него складывались отношения другого способа производства. Какие? Работников уже стали рассматривать не как говорящее орудие, а, по крайней мере, как получеловека. Его можно продать с землей или без земли, с семьей или без семьи, но он уже человек, и его убить нельзя. Отношения уже складывались такие, вначале еще не закрепленные в законах, что если мы хотим, чтобы новые более современные, более совершенные средства производства использовались, их нужно передавать в руки таких работников которые чувствуют себя людьми. Ну, пусть второго сорта, но людьми, а не просто говорящими орудиями. И так возник феодальный способ производства.