– Не сомневаюсь в вашей дальновидности и его преданности, Елизавета! К тому же Эшам служил при дворе вашей покойной сестры Марии в должности министра иностранных дел. Думаю, он справится наилучшим образом, – и Уильям махнул рукой, подзывая писаря, возникшего словно из ниоткуда, чтобы нацарапать на бумаге волю королевы.
Эшам – бывший министр иностранных дел?! Ну что же, тем более справится! Тем временем я уже поздравляла польщенного Роджера с новой должностью, подозреваю, денежной и престижной. Также потребовала выделить ему комнаты во дворце, потому что я буду нуждаться в нем постоянно. По крайней мере, в первое время.
– Когда мне приступать к новым обязанностям? – спросил он после того, как порядком утомил меня изъявлениями благодарности.
– Сию же минуту! Теперь ваше место подле меня. И помните о нашем ночном разговоре, – предупредила его
Но прежде чем наша процессия отправилась в часовню, рыжеволосая девушка, одетая в роскошное зеленое с белым платье, подала мне молитвослов. Ее внешность показалась странно знакомой.
– Желаете держать его в руках, ваше величество, или позволите мне нести? – любезно поинтересовалась она, сжимая книгу в коричневом переплете. Что-то было в лице девушки такое… знакомое!
Может, цвет глаз? Волосы, овал лица? Нет же, все вместе! Она была точной копией той женщины, что недавно посмотрела на меня из зеркала! Только на несколько лет моложе.
– Бойтесь данайцев, дары приносящих! – раздался тихий голос Роджера, стоявшего позади меня. Личный секретарь уже приступил к работе. – Это Летиция Ноллис, ваша двоюродная сестра, дочь вашей тети Марии Болейн. Присмотритесь к ней внимательнее, Елизавета!
– Пожалуй, я самостоятельно донесу слово Божье до часовни! – сказала я фрейлине, забирая из ее рук молитвослов.
Роджер хмыкнул за спиной, Летиция взглянула с изумлением, Уильям кашлянул, затем погладил бороду. А что я такого сказала?..
И мы пошли. Сперва через анфиладу гостиных и приемных, вызывая массовый падеж придворных. Мужчины, как один, склонялись передо мной, становясь на колено, дамы приседали в глубоком реверансе. По подсказке, пришедшей изнутри, я поднимала некоторых особо ретивых движением руки. Со всех сторон доносился шепот: «Королева! Королева жива!» Некоторым даже удалось коснуться длинного шлейфа моего белого платья, который поддерживала маркиза… Черт, забыла ее имя!
Мы шли. К процессии присоединялось все больше и больше народу. Теперь ее возглавляли бароны, графы, рыцари ордена Подвязки, в именах которых, услужливо подсказанных Роджером, я моментально потерялась. За ними выступал Хранитель большой печати – о, хоть его запомнила! – сэр Николас Бэкон. Подле него – двое служителей. Первый нес королевский скипетр, второй – державный меч в красных ножнах, украшенных королевскими лилиями. Эти вещи я смутно помнила еще с коронации. Затем шествовали мы с Роджером, нашептывающим мне в одно ухо имена, и Уильямом, порывавшимся нашептать во второе о государственных проблемах. Последнего я отгоняла, как назойливую муху, но улетать он не собирался. По обеим сторонам нашей процессии с хвостом из фрейлин и придворных дам выступали гвардейцы с позолоченными секирами.