до Бухары проходила через горы, возвышенности и низины между вилайатами Самарканд, Китаб и Шахрисабз. /
72б/ Препятствия. Отдых. Его величество в это время прибыл в Китабский вилайат. Здесь, удостоившись чести целования руки [эмира], /54/ я молился за него и целый час имел с ним личную беседу. Его величество, господин прибежище халифата
83[192] , благородный падишах был деликатным, справедливым человеком. В своей многозначимой беседе с обращавшимся к нему человеком он не говорил ненужных слов и не был пустословом. Я, презренный, пишущий эти строки, с юношеской поры живя двенадцать лет в Ташкенте, самовольно и беззаботно проводил время и не был знаком с манерами скромности. Внимательный к своим слугам, падишах Джам[шид]ского достоинства, милостиво сказал мне: «Подойди поближе!» Я, проявляя слабоумие, подошел к султанскому трону, сел и, опираясь на шахский трон, отвечал на вопросы [владыки] высочайшего двора. Без церемоний рассказал обо всем, что я видел и слышал [в Ташкенте]. Его величество весело расхохотался от моего дерзкого положения [рядом с троном] и от интересных моих рассказов. Я ничего не соображая, все более увлекался разговором.
Итак, после того, как я кончил свой рассказ, [эмир] меня отпустил. Я с поклоном вышел и прибыл к сыну опоры страны, правителю Шахрисабза, которому поручил кроме Шахрисабза еще и Китабский вилайат, и [там] утвердился. Но опять в предвечернее время явился [слуга] эмира и увел меня, презренного, к его величеству, прибежищу халифата. Он сидел на одеяле в отдельном помещении двора правителя. /73а/ Я зашел к нему, благословляя, и присел. Около часа [его величества] справлялся о положении дел в Ташкенте и, проявляя милость, [спросил]: «Сколько прибыло писем и телеграмм от Абдалваси туксабы на ваше имя?» Я ответил: «Пришло одно письмо слуги [вашего величества] и одна телеграмма, которые я отправил в высочайшую канцелярию». Проявляя внимание, [эмир сказал]: /55/ «Абдулваси обвиняет вас [и говорит], что он послал Мирза Салимбеку караул-беги 84[193] шесть докладных записок и шесть телеграмм». Слуга, одобряя эмира, ответил: «Вашим слугам не дозволено читать докладных записок и телеграмм на высочайшее имя». [Его величество], слушая внимательно [сказал]: «Он точно так же обвинил и вазарат-панаха Мухаммад-бия 85[194], кулл кошбеги. От вазарат-панаха я тоже получил одно письмо и одну телеграмму. Обманщик и клеветник сам себя губит». Затем [его величество] вручил мне завернутую в большую трубочку бумагу и милостиво [сказал]: «Этой ночью поезжайте в Шахрисабз; встретившись и посоветовавшись с амарат-панахом [Астанкул-бием], правителем [Шахрисабза], завтра утром вы опять должны приехать и успеть на высочайший утренний прием