/ 400 рублей». Я сказал: «Напиши расписку и дай мне». Он немедленно достал ручку и бумагу, написал, расписался и сказал: «Вы тоже дайте расписку!» Я, согласившись, взял расписку и, сунув за пазуху, ответил: «Я поеду в Патта-Кисар, проверю упомянутую землю и после этого дам тебе расписку». Инженер в испуге сказал: «Отдайте мою расписку. В любое время, когда вы дадите мне расписку от своего имени, я отдам вам свою». Я его расписку не отдал. Он испугался, что я отправлю его расписку в посольство и буду обвинять его. Я сказал: «Не бойся, я поеду в Патта-Кисар, спрошу местных подданных. Может быть им нужна та земля. Если они будут платить больше, то я отдам эту землю им и верну твою расписку обратно там, на месте». Сколько он ни умолял, я не отдал ему расписки. Через несколько дней я отправился в Патта-Кисар и спросил у местных. Они ответили: «Земля, оставшаяся от реки, песчанная и каменистая, и для земледелия не годится. Поэтому она нам не нужна». Инженер услышав о моем приезде прибыл [в Патта-Кисар]. Я сказал: «Теперь я отдам тебе эту землю под расписку». Он, радуясь, увел меня в свой дом и устроил банкет. Мне он отдал 400 рублей — арендную плату за один год; 50 рублей он дал моему мирзе, 30 рублей — переводчику. Я написал расписку и вручил ему. Инженер сказал: «Я тогда из-за своего поступка очень беспокоился, думал, что может быть вы отправите мою расписку в посольство и /
118б/ будете обвинять меня. Теперь я доволен вами, как будто вы подарили мне весь Патта-Кисар». За время моего пребывания в Ширабаде, он ежегодно платил мне 400 рублей арендной платы.
Да не останется скрытым, что, когда я находился в Ширабадском вилайате, четыре русских чиновника, /119/ проживавших в Патта-Кисаре, явились ко мне и хотели взять в аренду 1000 танабов целинных земель по четыре рубля за каждый танаб. «Из реки Амударья мы [насосной] машиной подымем немного воды [для орошения земли] и каждый год будем платить вам 4000 рублей». Им в ответ я сказал: «Та целинная земля, которую вы просите, принадлежит подданным. Они вам не отдадут ее». Русские ответили: «На той земле, которую мы просим у вас, ничего не растет, земля — каменистая». Я сказал: «Какая бы она ни была, если вам отдам, подданные взбунтуются». Так я и не отдал им земли. Упомянутые русские поехали в Бухару и у вазарат-панаха Астанакул-бия кошбеги, сына амарат-панаха Мухаммад Шариф бия диванбеги, получили разрешение на аренду упомянутой земли сроком на 20 лет, с арендной платой по четыре рубля за каждый танаб, общей суммой восемьдесят тысяч рублей. Они принесли мне записку [от кошбеги] и составленный договор. Пишущий эти строки сказал [чиновникам] от имени подданных: Мы добились получения от его величества жалованной грамоты [на эту землю], мы сами от реки Сурхан проведем арык, приведем воду и будем обрабатывать [ее]».