— Парень, ну и ленив же ты!
— Но ведь не попал?
— Ясное дело.
Мы пошли дальше.
— Почему ты никогда не приходишь со мной порезвиться в волнах, Дуг?
— Может, я не люблю воду, — сказал я.
— Речь не о воде, парень! Речь об ощущении.
— Ощущение, — сказал я.
— Вот именно. Что с ним не так?
— Все в порядке, если это все, что тебе нужно.
— А ты знаешь, что тебе нужно?
— Я просто знаю людей, которые только и делали, что гнались за ощущениями.
— Что, там на твоем Дереве? Кому это нужно, парень? Это уже история.
— Все равно толку нет, — настаивал я.
— У-ух, — сказал Дуэйн.
Теперь мы стояли в Гавани. На краю мола был охраняемый проход, а у конца причала пришвартована громада «Стеллы». В Гавани было неспокойно — уходящий шторм оставил волны, но «Стелла» была такой массивной, что даже не шевелилась. Она напоминала остров.
Дуэйн повел меня мимо магазина рыболовных принадлежностей, потом протащил в узкую щель между лавочкой и соседним строением, затем шагнул вбок, в игру теней, отбрасываемых волнами, которые бились о старые, потемневшие сваи. Когда внезапно он исчез, я полез за ним. Он висел над водой, на брусьях, под настилом. Перебирая руками, он добрался до края причала. Я последовал за ним, и мы забрались наверх. Мы ухитрились миновать охрану.
— А теперь что?
— Теперь добро пожаловать на борт, приятель.
Звездный лайнер был больше самого большого здания в гавани.
Мы прошли дальше. Пирс был длинным. Несколько человек рыбачили у перил. Когда мы подошли, один из рыбаков подцепил что-то на крючок, потянул и с трудом вытащил на настил плоскую оранжевую рыбу.
— Парень, ну и чудище! — сказал Дуэйн.
Мы продолжали свой путь. «Стелла» все росла и росла. Она была больше палатки Пеннибэйкера. Даже больше самого большого здания в Гавани. Я никогда раньше не подходил к звездному лайнеру так близко и не представлял, насколько он огромен.
Путь к сходням был открыт. Над ними висело объявление о том, что посетители должны расписаться, и за переборкой находился закоулок с деревянным настилом и бухтой якорного троса. Мы расписались, оставили отпечатки пальцев и взошли на борт. Никто нас не остановил. Никто на нас даже не взглянул. Мы пересекли холл, из которого вели две сходящиеся пологие лестницы, поднялись по ним и вошли в лифт.
— Палуба восемь, — сказал Дуэйн.
Кабина двинулась — сначала вбок, потом вверх. Дверь открылась. Теперь повсюду были ковры и мягкое фиолетовое скрытое освещение. Дуэйн знал, куда идти. Он стал перед дверью и, оглянувшись на меня, нажал на кнопку. Потом еще раз.
— Кто там? — раздался сонный голос.