— Очень приятно, — буркнул Алексей. — Чего мне бояться? Я вооружен и очень опасен. У меня полная сумка бутылок.
— А у них напильники.
— Напильники? — не поняла Алена. — Ну и что?
— Ничего. Сделали бы из вашего храброго кавалера дуршлаг.
— Как это дуршлаг? Боже мой! — заметалась она. — А как вы узнали? Про напильники?
— Извините, спешу. Пойдемте, я вас провожу. На ходу все объясню.
Оказалось, что Сердюк, следователь по делам несовершеннолетних, ведет дело бандитствующей группы подростков. За недостатком улик и отсутствием холодного оружия, если не считать им орудий труда — напильников, как раз сегодня он отпустил троих из них, все пэтэушники. Отпустил, а сам не спеша пошел туда, где они «тусуются». Прогулялся за ними «от пятака» до самой остановки, где и стал свидетелем стычки. «Светить» не стал, поскольку «кавалер» неплохо справился сам. Когда же тот со своей дамой безалаберно двинулся вниз, а шпана потянулась следом, и Сердюк, пристроившись в кильватере, расслышал, как они сговариваются «сковырнуть дядю», он догнал кодлу. Троица узнала его даже в темноте и сыпанула в овраг. Остальные выжидают там, где он их нагнал. «Не стоит так озираться, барышня, все равно вы ничего не увидите».
Сердюк проводил их до Алениного дома, порекомендовал сегодня больше никуда не выходить, на всякий случай дал свой телефон и ушел. Помнится, она принялась уговаривать Алексея остаться, переночевать у них — «раскладушку поставим на кухне», — но не досада и гнев на нее, не перспектива сыграть в «бедного родственника», а ее пошло-задумчивое в адрес Сердюка: «Вот кто настоящий мужчина» — доконало его. Он достал одну из двух ее бутылок, на всякий пожарный: «Ты не возражаешь? Спокойной ночи».
Она почти не удивилась:
— Все-таки не останешься? Думаешь, они тебя не ждут? А кефир зачем берешь! Ты же знаешь, папа с мамой без него спать не ложатся. Что я им скажу?
— «Приятного аппетита»… — Алексей гадливо сунул бутылку обратно в сумку и, не взглянув на Алену, рванулся в темноту, «судьбе навстречу».
— Обязательно позвони мне из своего автомата, а то я спать всю ночь не буду! — крикнула она ему в спину.
Алексей хорошо помнит, как он шел по темному съезду, бормоча под нос бессмертные слова покойной Каштанки: «Нет, так дальше жить невозможно! Нужно застрелиться!» И уже подходя к дому, так никого и не встретив, решил всерьез: «Хорошо бы отсюда уехать». Но это тоже была всего лишь цитата из Хэмингуэя.
* * *
И вот, полтора года спустя, он все еще бежит за уходящим трамваем и никак не может ни догнать, ни вырваться из этого бессмысленного движения. Силы давно кончились, и он даже не помнил, с чего началась эта погоня.