Помещение было настолько уродливо оформлено, что у Зуки отвисла челюсть.
– Боже мой, кто это сделал? – спросила она.
– Тот, кому мне не следовало доверять, – ответил Рамон. – Когда я понял свою ошибку, было уже поздно. Ты займешься реставрацией?
Она ахнула:
– Конечно! В прошлый раз я реставрировала загородный дом в Суссексе. Он не был таким большим, как эта вилла, но я с удовольствием возьмусь за этот проект. Если ты не возражаешь, конечно.
– Я согласен. Муж Терезы, Марио, является здешним смотрителем. Он покажет тебе, где хранятся строительные материалы и оборудование. Но ты сможешь заниматься этим только после того…
– … как выполню другие свои обязанности. Я понимаю.
Опустив веки, он прошел дальше в комнату. Остановившись напротив Зуки, он сказал:
– Прогулку по вилле, которую я тебе обещал, придется отложить. Мне надо сделать несколько звонков. Завтра мы рано встаем. Я хочу, чтобы ты отдохнула.
Хотя по шее Зуки распространился жар, она выдержала взгляд Рамона.
– Тебе не надо этого делать, Рамон.
Он поднял бровь:
– О чем ты?
– Не напоминай мне о том, что завтра…
– … ты примешь в себя мое семя?
Она густо покраснела.
– О боже мой, кто так говорит?
Он проигнорировал ее вопрос и коснулся пальцами ее горячей щеки.
– Ты так легко краснеешь, дорогая. Любой другой мужчина решил бы, что ты невинный ангел. – В его тоне слышался упрек.
– Если кто-то строит обо мне предположения, это его проблема. Я никогда не утверждала, что я ангел. Но я не бессердечный дьявол, каким ты меня считаешь. Мне очень жаль, что ты считаешь меня чудовищем.
Он обвел пальцами ее подбородок и запустил их в волосы на ее затылке.
– Правда?
Увидев его боль, она отчасти поняла его.
– Да.
– Это еще предстоит выяснить.
Ее сердце дрогнуло. Она решительно шагнула назад.
– Не забудь о важных звонках, – сказала она.
Он наблюдал за ней еще минуту, потом произнес:
– Доброй ночи, Зуки.
Она не ответила. От избытка эмоций у нее сдавило горло. Она молчала, когда Рамон вышел из комнаты. Затем она прошагала на балкон. Внизу находился освещаемый бассейн, его вода заманчиво сверкала.
Рамон так и не ответил на ее вопрос о том, когда он узнал о ребенке. Но если он обсуждал это с Луисом, то тогда это произошло несколько месяцев назад. Она вздрогнула, думая, что он по-прежнему на нее злится. Как долго он будет относиться к ней так безжалостно? Пока она не родит ему ребенка? Как они будут заниматься любовью, если между ними сохраняется неприязнь?
Рамон заявил ей, что она не должна ему нравиться, чтобы он затащил ее в постель. И наоборот.
Вспомнив об этом, она вздрогнула. Хотя его признание было обезоруживающим, она не могла отрицать, что оно правдивое. Десять месяцев назад они не были в восторге друг от друга, но у них был замечательный секс.