– Потому что она хочет, чтобы ты вернулся к ней. – Он высокомерно повел плечами. – Но это фото…
– Оно ничего не значит, – настаивал он.
– На ней была твоя рубашка.
– Вероятно, она стащила у меня эту рубашку, пока мы с ней еще были вместе. Марио предупредил меня, что на виллу кто-то рвется, заявляя, будто хочет видеть меня. Она накинулась на меня из ниоткуда.
Зуки покачала головой, не в силах сдержать слезы. Выругавшись, он обнял ее лицо руками.
– Не надо, любовь моя. Разве ты не видишь, что она этого не стоит? – спросил он прерывистым голосом.
Она всхлипнула:
– Я не могу забыть это фото.
– Постарайся. Она изменяла мне, Зуки. Но даже если бы она меня не обманывала, я вряд ли бы на ней женился.
В ее душе затеплилась надежда.
– Нет?
Он покачал головой:
– Начальная страсть очень быстро прошла. Мы оба это знали. Но она не хотела признать неудачу, и я сначала потакал ей, потому что чувствовал себя немного… виноватым.
Зуки округлила глаза:
– В чем ты виноват?
– Она подслушала, как я спрашивал у Луиса о тебе после того дня, когда он привел тебя в офис на летнюю вечеринку. Задолго до того, как мы расстались, она знала о тебе. Она подозревала, что я к тебе неравнодушен, и она была права. Кто-то сфотографировал нас с тобой на мероприятии в Гаване, и она пришла в ярость.
У Зуки перехватило дыхание.
– Я давно тебе нравлюсь?
– Каждый раз, когда мы встречались, мне было все труднее тебя забыть. Я думаю, поэтому я вел себя с тобой так…
– … ужасно.
Он тихо рассмеялся:
– Я никогда не обману тебя, Зуки. Клянусь. Я люблю тебя. Только тебя.
Ее сердце замерло, а потом заколотилось как сумасшедшее. Моргая, она отстранилась, вглядываясь в его лицо.
– Ты любишь меня?
На секунду он зажмурился:
– В ночь после того, как мы занимались любовью, и я ушел, я не переставал думать о тебе. Я поднимал трубку по крайней мере двадцать раз, чтобы позвонить тебе. Вспоминая тебя, я почти перестал думать о работе. Когда Луис рассказал мне о твоей беременности, я сразу решил, что у меня наконец появился повод быть с тобой.
– Но ребенку не суждено было родиться, – прошептала она.
Он прислонился лбом к ее лбу.
– Это был один из худших дней в моей жизни, – печально прошептал он.
– Прости меня.
– Нет, это ты меня прости. За то, как я пытался все исправить. У тебя было полное право ненавидеть меня за то, что я сказал тебе.
– Я очень старалась спасти малышку, Рамон.
Он крепче обнял ее.
– Теперь я это знаю. Но после гибели Луиса и родителей я стал немного невменяемым. Простишь ли ты меня когда-нибудь? – хрипло спросил он.
– Я простила тебя в тот момент, когда согласилась зачать с тобой ребенка.