– Я люблю тебя, Мила.
Услышав эти слова снова, она расстроилась.
– Перестань, ты говоришь это не всерьез.
Слезы снова выступили у нее на глазах.
– Я говорю это всерьез, – уверенно возразил он, несмотря на испуг в глазах.
– Если бы ты действительно любил меня, перестал бы таиться и рассказал о своем детстве. Об отце и матери. Если бы любил, захотел бы поделиться этим со мной.
Джордан приоткрыл рот, хотя с губ не сорвалось ни звука. Мила поразила его в самое чувствительное место. Прежде чем он нашелся, она продолжила:
– Почему тебе так трудно говорить со мной об этом?
– Разве ты когда-нибудь рассказывала мне о твоей жизни?
Она сделала шаг назад, и он решил, что им следует завершить этот разговор. Но его уже было не остановить.
– Легко говорить, когда это касается не тебя, правда?
– Если любишь, идешь навстречу и перестаешь умалчивать. Джордан, ребенком я никогда никому не была нужна. Я сменила более десяти семей за восемнадцать лет. Это было непросто.
Они оба едва заметно дрожали. Джордан не был уверен, что она сможет рассказать ему все.
– У меня не было ни одной родной души, никто не хотел быть со мной. Лулу стала первой, кто проникся ко мне чувствами. Мы встретились, когда нам было по шестнадцать.
Она сморгнула слезы.
– Взрослея в подобных условиях, я стала человеком, которым больше быть не хочу. – Она вздрогнула. – Я всегда скрывала настоящие чувства и мысли потому, что хотела нравиться окружающим.
– Даже со мной? – Ему было очень важно знать это.
Ее длинные ресницы были влажными, отчего взгляд стал еще более проникновенным.
– Даже с тобой. Понимаешь, я не могла, думала, что не могла, говорить с тобой о том, что действительно чувствовала. Наш брак казался мне сказкой, и я боялась ее разрушить. Дом или машины не имели значения.
«Все эти вещи я выбирал за нее», – подумал Джордан, преисполнившись отвращением к самому себе.
– У меня был ты, и этого мне было достаточно. Она приложила руку к его губам, когда он попытался заговорить.
– Подожди, я еще не закончила.
Он заволновался, подумав, что она открывается ему первый и последний раз. Он считал, что теряет ее, и не мог вынести даже мысли об этом.
– Все это привело к тому, что, когда мы потеряли ребенка, я не знала, как попросить тебя о помощи. Боялась, что ты обвинишь во всем меня. Ты просил сбавить обороты, но я этого не сделала. Упав с лестницы, поняла, что ты прав. Мне следовало вести размеренный образ жизни, наслаждаться беременностью. Когда это случилось, я чувствовала себя ужасной неудачницей. Все мои опасения оправдались.