– Только вот что. Лично мне мало любви. Для женщин это главное. А фильм – для женщин.
– Тамара Ивановна, любовь будет. В финале.
– Что же будет ДО финала?
– Развитие отношений. Их предчувствие. Неясное томление. Намёки.
– Вы, Паша, ещё молоды. Вам намёки может быть и заменяют чувства, а зрителю надо здесь и сейчас. Зритель не хочет ждать. Зритель знает, за что деньги платит.
Заказчица шевельнула тем местом, где у других людей брови.
– Тамара Ивановна. Есть законы драматургии. Любовь должна созреть. Это наивысшая точка. Развязка, кульминация. Если у нас развязка в середине, что же мы будем делать дальше?
– Я вижу, вы меня не слышите, – сказала Тамара Ивановна внезапным баритоном. В Выдропужске, наверное, от этого голоса седеют. Губернаторша продолжила.
– Дальше будет ещё любовь. Чтоб вы знали, это чувство бесконечно. Жду от вас соответствующие решения.
И отключилась. В чиновничьей семиотике это значит – «знай своё место». По Гоголю – щелкопёр, бумагомарака.
С обычными продюсерами тоже не просто. Но их претензии как-то понятней. И ещё, они сами предлагают ходы. Например:
«Арка персонажа плохо выгнута. А что, если герой в конце застрелится?»
Или:
«Во втором акте нет развязки. Пусть героиня родит, что ли».
Или:
«Мотив для убийства недостаточен. Пусть наша бабушка будет не просто богата, но и врежется на “бентли” в остановку. И сбежит безнаказанной!»
Такие идеи просты и понятны.
Тамара же Ивановна хочет неясно чего, непонятно зачем. Ещё спрашивает, – а во что они одеты? Не слушая ответа (одевать – работа художника по костюмам), Тамара Ивановна стала диктовать. Зачитывала с трогательного листика.
«На Анне должны быть строгая чёрная юбка выше колена, белая блузка, рукав «три четверти», свободный, воротничок с оторочкой, маленькое жабо, сантиметр. Не больше. Теперь туфли…»
Селиванов дождался конца тарабарщины, пообещал всё сшить самолично. Тамара Ивановна посуровела, но тут же простила, стала требовать любви. Герои должны встретиться в интимной обстановке и понять, что созданы друг для друга.
Внутренне звеня от злости, Паша сел писать любовь.
Иногда Анна звала соседа на помощь. По меркам острова Анна настоящая красавица. Мужчины таким помогают за удовольствие попялиться в спину. Принято говорить «в спину», хотя глядят, конечно же, ниже. Анна могла бы вовсе не платить. Но избегала пересудов. Каждый раз совала Тому по монетке. Пусть не думает, будто она видит в нём мужчину. Он для неё просто носитель мужских рук. К тому же пьющий. Пойман не был, но место жительства и костюм соответствуют.