Звучало жалко. Тут нужен был озорной, заливистый клич. Кира же тихо пищала. В глазах её плескался ужас. Прохожие оборачивались, чтобы посмотреть, не плачет ли кто. Расстроившись почти до слёз, девочка ушла. Тому сделалось стыдно. Он выглядел глупо. На нём был с иголочки передник. Сверху новенький навес. Позади два холодильника, только из магазина. Ботинки начистил. Павлин в курятнике.
Обшарпанные соседи вытирали красные носы и считали выручку. У них одежда в заплатах, пальцы будто из морёного дуба. Настоящие фермеры. У таких всё душистое на вид, вкусное, деревенское, в песке и мухах. С волосами настоящей коровы. Их прилавки – как рекламные картины молочного направления. Масло, молоко, творог, сыры. Все оттенки белого. С мягкими вкраплениями ветчины, яиц и хлеба. Всё сочится, манит и поёт о чудесном завтраке. Прилавок Тома выглядел дегустационным столиком из супермаркета. С растерянным дядей вместо обычной для этих дел школьницы. Пирамида его сыров могла бы вызвать интерес архитектора, но не едока. С шести утра до полудня полковник не продал ни кусочка. Лишь ближе к закрытию одну голову на двоих купили сердобольные соседи.
В два часа торговля сворачивается. Островитяне с довольными рожами собирают пустые ящики. Том перекладывал свой сыр из холодильника в тележку. Двадцать кругов, пятьдесят килограммов. Всё надо везти назад. И вдруг увидел Анну. Звуки стали глуше, всё вокруг сделалось размытым и неважным. Только она, идущая к Тому, улыбчивая, глядящая прямо, только она имела значение. Подошла, кивнула. Всё поняла с полувзгляда.
– Первый день, я считаю, пристрелочный. Притворимся тихонями, а потом ка-ак отшибём тут всех покупателей!
– В следующую субботу думаю взять с собой пистолет. Отличный мотиватор. В подземных переходах ночной столицы такие сделки совершались, любо-дорого!
– Вы служили в столице? А вот кстати, что там за история с программой защиты свидетелей?
– Анна, не заговаривайте мне зубы. Сейчас я могу думать только о моей депрессии.
– А правда, что будет, если выстрелить покупателю в ногу? Вас посадят?
– Он сразу станет оптовым покупателем. Сделает заказ на год вперёд.
– Я чувствую в вас коммерческую жилку. Мы её разовьём непременно.
Одним своим присутствием Анна оправдывала восемь часов позора. Том решил, что этот день удался. И не в сыре дело.
К дому Оярса он подкатил в отличном настроении.
– Ну как? – спросил хуторянин.
– Отлично! Ничего не продал!
– Совсем?
– Один круг соседям вдул.
– А чего такой довольный?
– Потому что лето! Потому что жизнь!
Том хотел добавить «потому что Анна», но сдержался. Насвистывая единственную песню, чей мотив он мог не переврать, Ларсен выгрузил сыр в погреб. Оярс пошёл жаловаться Флор на то, что и этот начальник полиции сбрендил.