— Пускай, самое время житу наливаться.
— Уже вошло в силу.
— Все одно не помешает.
— Для сенокоса вред. Мы вчера только переворошили, а он как пришпарит!
— Павел Иванович, просо на Тополе не прополото. А просо доброе…
— Все растет как на дрожжах, а людей не хватает, Роман Карпович. Вот прошу этого упрямого человека: перебрось сенокосилки из «Партизана», там людей больше.
— Не будь индивидуалистом, у тебя и так половина техники МТС.
Мимо прошла Наталья Петровна. Она и здесь врач — надо последить, не стало бы кому дурно.
Она послушала разговоры мужчин и укоризненно бросила:
— Больше нет у вас времени поговорить о делах.
Они смущённо замолкли.
На минуту остановились перед хатой учителя: потребовали женщины, чтоб покойник простился с родным домом, с садом, с пчелами.
В эту минуту появился Алёша Костянок. Его сразу увидели все. Он вышел со двора напротив, должно быть шел огородами, чтоб сократить путь, быстро подошел к гробу, растерянно остановился. Потом сорвал с головы свою пропыленную кепку и энергичным жестом вытер ею глаза. Тогда снова заплакали девочки-школьницы. И впервые сегодня заплакала Рая, но от этих слез ей сразу стало легче, будто залили они тот нездоровый огонь, что разгорался в её душе; погас лихорадочный блеск в глазах, и они стали такими же, как у всех, — красными, заплаканными.
Алёша сунул кепку в карман и молча попросил брата уступить ему место нести гроб.
Через несколько дней Алёша уезжал в свою МТС. Накануне его отъезда Аня родила сына. Он зашел в комнату, где она лежала, без смущения, по-взрослому простой и сдержанный, бодро кивнул ей:
— Ну, поправляйся, сестра!
Осторожно коснулся пальцем красненькой щечки малыша, засмеялся.
— Будь здоров, тезка!
На дворе его поджидали друзья — Левон и Володя. Мать уже вручила им — одному небольшой чемоданчик, другому довольно объемистый вещевой мешок, все для Алеши, хотя сын два дня убеждал её, что ничего ему не надо, все у него есть там, в Рогачах. Но мать остается матерью, должна же она позаботиться, чтоб дитя её, уйдя в люди, не испытывало ни в чем нужды.
Алёша поцеловал растроганную мать.
— Гляди, сынок, будь осторожен в дороге. Еда в чемодане. — Да я к вечеру дома буду, мама.
— «Дома». — Мать заплакала.
Ребята собрались проводить товарища до большака, где он должен был сесть на автобус, курсирующий между районным и областным центрами.
Когда миновали огороды и вышли на тропку, что вела вдоль ручья в поле, к березовой роще, Алёша остановился, посмотрел на школу. Постояли молча.
— Ну вот и вылетели мы из этого гнезда, — сказал Левон без грусти.