Преступник и преступление на страницах художественной литературы (Клебанов) - страница 25

— Он умер! Он мертв! Я ничего не делала. Я только хлестала его, как он просил. Клянусь!

Живший на вилле врач появился через несколько секунд. Он нагнулся, чтобы осмотреть тело Марина Грозы. Мышцы были твердыми, а кожа посинела.

Он поднял хлыст и понюхал его.

— Ну что?

— Черт возьми! Кураре. Это экстракт из одного южноамериканского растения. Инки смазывали им свои стрелы, чтобы убивать врагов. Через три минуты нервная система полностью парализуется[54].

При посредственном исполнении не исключены случаи, когда лицо в качестве оружия преступления использует самого потерпевшего. Иллюстрацией может послужить высказывание Клавдия о том, как он намерен раз и навсегда избавиться от Гамлета.

К о р о л ь
<…> Он вернулся
И вновь его так просто не ушлешь.
Поэтому я новое придумал.
Я так его заставлю рисковать,
Что он погибнет сам по доброй воле.
Его конец не поразит молвы,
И даже мать, не заподозрив козней,
Во всем увидит случай[55].

В данном случае, как нетрудно заметить, виновный умышленно заставляет потерпевшего подвергать самого себя смертельному риску с целью лишения его жизни.

Подстрекательство

Подстрекателем признается лицо, склонившее другое лицо к совершению преступления. Арсенал подстрекателя достаточно широк: уговор, подкуп, угрозы, обещания. В пьесе Шекспира «Макбет» ярчайший пример: леди Макбет подстрекает своего супруга, родственника короля Дункана, к убийству королевской особы, чтобы получить его трон. Макбет сначала сам выдает жене свой черный замысел, но некоторое время спустя начинает колебаться, его одолевают страх перед возмездием, жалость к королю, и леди Макбет приходится потрудиться, чтобы вновь зажечь в его душе огонь преступной решимости.

М а к б е т
Добро б удар, и делу бы конец
И с плеч долой! Минуты бы не медлил,
Когда б вся трудность заключалась в том,
Чтоб скрыть следы и чтоб достичь удачи,
Я б здесь, на этой отмели времен,
Пожертвовал загробным воздаяньем.
Но нас возмездье ждет и на земле.
Чуть жизни ты подашь пример кровавый,
Она тебе такой же даст урок.
Ты в кубок яду льешь, а справедливость
Подносит этот яд к твоим губам. —
Король ночует под двойной охраной.
Я — родственник и подданный его.
И это затрудняет покушенье.
Затем, он — гость. Я должен был бы дверь
В его покой стеречь от нападений,
А не подкрадываться к ней с ножом.
И, наконец, Дункан был как правитель
Так чист и добр, что доблести его,
Как ангелы, затрубят об отмщенье.
И в буре жалости родится вихрь,
И явит облако с нагим младенцем,
И, с этой вестью облетев весь мир,
Затопит морем слез его. Не вижу,
Чем мне разжечь себя. Как малый конь,