Существо ринулось в путь, оббегая деревья. Я полюбовался на него. Все-таки есть какая-то романтика в некромагии, что-то привлекательное в этих ужасных человеческому глазу, уродливых творениях.
— Пойдем, Фунтя. А хотя… стоп. Там же сообщение было об этом, как его? Бестиарии! — с этой фразой я достал и открыл книжку.
Таежные урунги, — значилось в книге, — стайные существа, которых по праву называют настоящей чумой мест, где они обитают. Места их обитания, преимущественно, таежные леса. Урунги селятся вокруг крупных озер.
Казалось бы, один абзац, тем более, такой короткий, не так уж много может дать информации. Но… Озер ведь в тайге не должно быть много? Тем более, крупных. Такая орава не могла без всяческих проблем пройти мимо довольно далеко. Наверное. Нужно лишь поискать их место обитания и уж там разгромить всю деревушку к чертям! Наверняка мне какую-нибудь плюшку за это дадут. Может, даже что-нибудь более или менее значительное. В любом случае, мне идти куда-то туда, вперед.
— Как думаешь, Фунтя, достаточно далеко ли от нас убежал наш дорогой товарищ кентавр? Наверное, да. А это что значит? Значит, время прекращать его псевдосуществование под моим контролем. Верно?
Я переместился в магический мир. Назовем это именно так. Или лучше обозвать магическим пространством? Да. Лучше магическое пространство. Итак, от моей груди в сторону города исходит толстый и упругий поток маны. Этот образец покрупнее предыдущего будет. Сложнее придется. Я мысленно ставлю заслонку на его пути. Ручей спокойно обтекает преграду, в ответ на это я ставлю еще одну, затем еще и еще. Не помогает. Мана, как вода, находит щель в любом препятствии.
Попробуем по-другому. Если исходить из того, что мана похожа на клеща в своих проявлениях, то мне нужно масло и банка. Допустим, роль масла будет исполнять мое воображение, подталкивая луч, а роль банки… Тоже мое воображение. Многофункциональная штука, все-таки. Отвлекся! Нельзя отвлекаться.
Осторожно поддевая луч из груди, пытаюсь его как бы вытащить и в тоже время тащу с другой стороны со всей своей силы мысли. Десять секунд тянутся. Кажется, я даже вспотел. Голубой поток, переливаясь лазурной краской, начал медленно, как сорняк, вылезать из земли. Казалось, что он присосался ко мне и теперь, отдирая его, я сдираю с себя кожу, задевая мясо, разрушая нервные окончания. Чем сильнее я тянул, тем больнее мне становилось. Возможно, я преувеличу, если сравню эту боль с вырыванием коренного зуба, однако боль была ужасна.
— А-а, — стиснув челюсти, прокричал я. Боль, которую я почему-то впервые чувствовал в этом мире, закрыла мне глаза слезами. Однако я, как настоящий мужик, или, по крайней мере, подобие на него, не отпускал воображаемые руки от потока: я лишь еще сильнее стал тянуть.