– Егор, если бы это было решением проблемы, я назвала бы его имя Игорю еще в Пензе. И совесть меня не мучила бы, потому что за то, что он сделал с Матвеем и Светланой, я даже достойную казнь ему придумать не могу – фантазии не хватает. А тут еще и убийство Николая с Натальей! Но ты забыл о том, что есть запись. И пока мы ее не найдем, трогать его нельзя. Копия у него с собой, а вот где оригинал? Или наоборот, что сути дела не меняет. К тому же копия может быть и не одна. Ну, пришибешь ты его, а где гарантия, что запись или ее копия не попадут в чьи-то руки? И, разобравшись, какой подарок ему в руки свалился, новый владелец может пойти куда дальше, чем этот гад. Его мы, в конце концов, вычислить смогли и знаем, чего он добивается, правда, представления не имеем, зачем это ему. А если это будет какой-то совсем «левый» человек? Который, может, и к комбинату никакого отношения не имеет. Или подросток, который ради прикола запись в Интернет выложит? Нет уж! Торопиться мы не будем – не тот случай. Для нас главное: выяснить его мотивы, а зная их, уже и противостоять ему можно будет.
– Омлет сейчас сготовится, вот вам кофе пока, – сказала Дарья Михайловна, ставя передо мной большую чашку.
– Ты хоть начни рассказывать, – попросила Настя. – Как ты поняла, где надо искать?
– У меня сейчас на это нет сил, – покачала головой я. – Вот разберемся до конца с этим делом, и я подробно расскажу, что и как. А сейчас давайте все дружно думать о том, что Кошкин выигрывает от смерти Шестопалова. Зачем ему это? Вы все этого подонка знаете, я – нет, причем даже незнакома. Кто начнет?
Дарья Михайловна наложила всем полные тарелки, так что они совмещали приятное с полезным, то есть ели и говорили одно-временно. Версии выдвигались самые разнообразные, в том числе и насквозь завиральные, но к решению проблемы это нас не придвинуло ни на миллиметр. Слушая их, я как-то незаметно съела омлет и даже не почувствовала вкуса, но все равно сказала Дарье Михайловне, что он был восхитительный. Когда обсуждение пошло по второму кругу, но уже гораздо более нервно, я решительно заявила:
– Все! Я уже поняла, что толку не будет. – И вздохнула: – Черт! Неужели придется моего друга просить, чтобы он с вашими районными связался и все выяснил. А я так не хочу и его беспокоить, и внимание к смертям Николая и Натальи привлекать, а это обязательно произойдет.
– А зачем? – удивилась Настя.
– Понимаешь, я уверена, что это убийство, и совершил его Кошкин, о чем говорит отправленное Алексею Ильичу SMS. Но для нас важно, как следователи будут квалифицировать случившееся. Могут как самоубийство, но в этом случае должна быть прощальная записка, да и не было повода у Николая с Натальей счеты с жизнью сводить. Получили бы наследство после матери, дивиденды от комбината и вернулись бы к своей обычной жизни – это же у них временные трудности были. Скорее будут рассматривать версии несчастного случая и умышленного убийства. Если последнее и они начнут копать в этом направлении, то могут выйти на Кошкина. И тогда разразится скандал, в котором будут фигурировать не только имена погибших, но и их отца. Не думаю, что Алексею Ильичу нужна такая популярность. Одно дело – его дети погибли в результате несчастного случая, оно заурядное, о котором в лучшем случае поговорят несколько часов и тут же забудут. И совсем другое – умышленное убийство, здесь газетчики и блогеры развернутся вовсю и такие версии навыдвигают, что потом тебе с мужем не отмыться будет. И корыстные мотивы, и мотивы личной мести… В общем, фантазия у этих журналюг богатая.