Проснулась я, как ни странно, очень легко, как только Дарья Михайловна вошла в комнату, она даже позвать меня не успела – вот что значит нервы! Мигом собравшись, я спустилась вниз, где уже бодрствовали все остальные, кроме детей – как мне сказали, они уже поели и ушли к себе наверх играть, забрав и зверинец. О том, чтобы уйти без завтрака, я даже заикаться не стала – домработница меня испепелила бы.
– Что у тебя за вид такой торжествующий? – поинтересовалась Настя.
– Тьфу-тьфу-тьфу! – Я поплевала через левое плечо. – Кажется, я знаю, зачем Кошкон все затеял, – сказала я и, увидев, как все вскинулись, охладила их пыл: – Но все нужно проверить – вдруг я ошибаюсь?
Завтрак был не только восхитителен, но и обилен. Когда мы уже допивали кофе, Настя сказала:
– Таня, машина на весь день в твоем распоряжении. Егор будет выяснять то, что он вчера обещал, так что возить тебя будет Дмитрий Васильевич. Скажи, чем мы еще можем тебе помочь?
– Есть один момент, который вам легче будет прояснить, чем мне, – сказала я и объяснила, что меня интересует.
– Остались у меня приятельницы на комбинате, я все узнаю, – пообещала Дарья Михайловна и добавила: – Я вам в машину термос с чаем и сверток с бутербродами отнесла, а то ведь опять за целый день даже куска хлеба не съедите. И только попробуйте привезти все обратно!
Мы довезли Егора до райотдела полиции и поехали дальше. Выходя у своего дома, я извиняющимся тоном сказала:
– Дмитрий Васильевич, вам придется немного подождать.
– Татьяна Александровна, но вы же не ванну принимать будете, а делом заниматься, так что подожду, – спокойно ответил он.
И вообще за неполных три дня его отношение ко мне резко изменилось: сначала он смотрел на меня чуть ли не с насмешкой, а сейчас относился как к профессионалу. Хотя, казалось бы, какое мне дело до того, что думает обо мне бывший уголовник, но все равно было приятно.
Дома я первым делом убрала пистолет обратно в сейф, а то ведь так с ним и кочевала. Потом переоделась, привела себя в порядок и для начала позвонила одной своей знакомой. Дел у той было, как всегда, много, но я столько раз ее выручала, что она не стала ссылаться на занятость, а подробно рассказала мне все, что знала, а знала она, как оказалось, все. Решив узнать, «что день грядущий мне готовит», я бросила гадательные кости, и выпало 4+36+17, это значило, что, несмотря на трудности, мои дела пойдут так, как надо, что вдохновляло.
Поняв, что я на верном пути, я спустилась вниз, и мы поехали выяснять еще неясные для меня моменты. Куда меня только черти не носили! Кое-где мне удавалось узнать что-то полезное, кто-то соглашался со мной поговорить, кто-то, может, и к черту послал бы, если бы не маячивший поблизости Ушаков, при виде которого даже самые вспыльчивые люди не решались это сделать, а деликатно давали понять, что к откровенности не расположены. Где-то в середине дня я предложила перекусить, и мы, остановившись в переулке, попили чаю с бутербродами, а потом снова поехали по делам. Заключительным пунктом моего путешествия была одна государственная структура. Была у меня там знакомая, но, услышав, что мне надо, отказалась наотрез: