Мы поднялись наверх, но нам пришлось довольно долго орать, пока из глубины чердака послышались шаркающие, медленные шаги, а там и Венчик появился. Сначала я испытала чувство величайшего облегчения, увидев, что он жив, а потом пришла в ужас – это был Венчик только по внешности, а вот по сути… Никогда неунывающий Венчик стал каким-то маленьким, съежившимся и жалким, а главное, его обычно веселые глаза – тусклыми и тоскливыми, как у больной собаки. Решение пришло немедленно, и в его правильности я ни на секунду не усомнилась.
– М… м… ма… – непослушными губами начал он, но я перебила его и тут же напустилась на него:
– Она самая! Матушка Татьяна Александровна! – бушевала я. – Почему ты не позвонил мне или не пришел и не сказал, что тебя из подвала выгнали? Я бы тут всех так расшугала, что мало никому не показалось бы! Ничего! Я еще наведаюсь в вашу управляющую компанию! Я еще кое с кем по душам поговорю! А сейчас пошли! – скомандовала я.
– К… к… куда? – робко спросил Венчик.
– На Кудыкину гору! – отрезала я. – Вылезай из своего подземелья! Точнее, поднебесья!
Дрожащими, замерзшими действительно до синевы руками он попытался отпереть замок, но я отобрала у него ключ и открыла сама, а ключ отдала мужчине:
– Спасибо вам большое, что не дали Венчику погибнуть. И маме вашей глубочайшую благодарность передайте за то, что подкармливала его.
– Да не она одна, тут многие для него покушать приносили. Еще когда он в подвале жил, – объяснил мужчина. – И благодарить не надо – что мы, нехристи, что ль?
Он ушел домой, а я, пока мы ждали лифт, вызвала такси, самое дешевое в нашем городе, рассудив так, что машины в этой фирме и так до жути грязные, что и изнутри, что снаружи, поэтому им уже ничего не повредит.
Как оказалось, хозяин задрипанных «Жигулей» придерживался другого мнения и, увидев грязного, как прах, Венчика, попытался сбежать. Пришлось брать его за горло и грозить всеми карами, земными и небесными. В результате мы все-таки погрузились в такси, и я дала водителю адрес квартиры своей бабушки. После ее смерти я практически ничего там не меняла, обстановка осталась старушечья, мебель и все остальное потрепанным и ветхим, то есть никакого особого урона Венчик и его вещи этой квартире нанести уже не могли.
Внутри квартиры было даже не тепло, а жарко. Начавший оттаивать Венчик прямо в коридоре опустился на пол – он явно засыпал. Снова надев перчатки, потому что трогать его голыми руками я побрезговала – мало ли какая зараза на нем может быть? – я принялась приводить его в чувство. В результате не без труда растолкала и даже придала вертикальное положение. Когда его взгляд стал осмысленным, я потребовала: