— Я… эмм… — раньше я не смотрела на все, происходящее в академии, таким взглядом. — Не знала, что это и правда имеет какое-то значение.
— Имеет, конечно. Я знаю как минимум троих, кто на дух тебя не выносил, — Кенар совсем разболтался. — Кто-то даже хотел крупно подставить, чтобы ты вылетела из академии как пробка. Подбросить амулет нашептывания ответов или еще чего…
— Что же не подбросили? — слушать это было неприятно. Скулы свело от того, как крепко я сцепила челюсти.
— Я отговорил, — просто ответил напарник. — Сообщил, что есть множество других способов, более веселых, поставить тебя “на место”.
— О да, это было ну очень весело, — едко выплюнула я.
— Я к тому, что все могло быть куда хуже, — улыбнулся он. Издевается? Снова?
Сейчас я смотрела в лицо Кенару, и каждая его черточка бесила. Изгиб губ, густые брови, прямой нос и даже подбородок. Раздражало до дрожи в пальцах. И сильнее всего задевало бессилие. Бросила взгляд на запястье со знаком Дара. Прошлась по нему пальцем. Знак, который делает меня сильнее. Знак, который обнажает мою слабость.
— Прости, мне, наверное, не стоило это говорить, — выдохнул Кенар. — Я просто нервничаю.
— А я не нервничаю? — поинтересовалась я, пытаясь запихнуть все свои чувства и эмоции на самые закрома души.
Глубоко выдохнула.
— Из-за чего ты нервничаешь? — спросила я.
— Из-за матери. Она может обидеть. Очень сильно обидеть.
— Боишься, что я расплачусь и убегу? — хмыкнула.
— Скорее, что разнесешь там все к демонам.
— Я произвожу впечатление истеричной идиотки?
— Скорее человека, который не приемлет критику.
— Это я не приемлю критику?! — с вызовом начала я, а потом осеклась. Подумала. И правда. — Кенар, ну сам посуди. Ни у нас, ни у них нет выбора. Всем попросту придется смириться. Я постараюсь произвести хорошее впечатление, а на все остальное, если задуматься, фиолетово.
В карете повисла тишина. Кенар смотрел в окно, о чем-то глубокомысленно размышляя. И только под конец выдал:
— Да, ты права, всем просто придется смириться.
Имение семейства Босн производило впечатление. Огромное трехэтажное здание с высокими колоннами и витражными окнами. Весь фасад украшен витиеватой лепниной, а под самой крышей в свете заходящего солнца блестел герб рода. Как только карета остановилась у широкой мраморной лестницы, Кенар тяжело вздохнул.
— Ну что, пойдем? — предложил он таким тоном, будто бы сильнее всего хотел остаться внутри. А лучше уехать, куда подальше.
Все члены семьи расположились в главном зале, где по этикету планировалось провести всю первую часть нашего вечера. После следовало пройти в гостевую столовую для самого ужина.