– То есть?
– Не пришлось придумывать особых сложностей; этого хватило, чтобы достичь цели. Не пришлось даже взламывать замок, поскольку он уже и так был взломан. После одной из ссор миссис Уилкинс заперлась в доме, оставив мужа на улице, поэтому он сломал замок, да так и не заменил его.
– Это отмечено в полицейском протоколе?
– Да, несколько месяцев назад. Никакой крови в комнате ребенка и вокруг нее. Похоже на то, что убийца разбудил его, принес сюда и принялся за свое черное дело.
– Совпадает с тем, что говорил Ронни.
– Полагаю, она ни разу не выдвигала обвинений? – сказал Эддисон.
– Надо же, такое впечатление, что вы бывали здесь раньше… – Миньон поправил галстук неуместно веселой расцветки, с большими подсолнухами. – Утром мы свяжемся со службой опеки, запросим все сведения по этой семье и получим копии протоколов. Я проконтролирую, чтобы вам их переслали. Ронни подвергался насилию по меньшей мере пару раз.
– Полицейские протоколы, больничные травмы, файлы органов детской опеки и попечительства… много поводов для присмотра и защиты, учитывая такого рода сведения, – заметила я, – причем не считая даже родственников, соседей, друзей, учителей, прихожан или любых других групп, которые могли заинтересоваться этим. Если их убийства связаны с жестоким обращением с детьми, то следствие может затронуть многих людей.
Второй помощник прочистил горло, покраснев, когда мы все взглянули на него.
– Извините, это всего лишь мое второе… э-э … убийство. Но могу ли я задать один вопрос?
Судмедэксперт округлил глаза, но его скорее впечатлило, а не рассердило вмешательство помощника.
– Именно спрашивая, мы учимся. Постарайтесь найти интересный вопрос.
– Если речь идет о насилии, то миссис Уилкинс, вероятно, тоже подвергалась ему: тогда почему же убийца расправился и с ней?
– Напомните мне об этом, когда мы вернемся в машину. Это заслуживает поощрительной конфетки.
Патологический юмор; у федералов такой не в чести.
– Если речь идет о насилии, – ответил Эддисон, – а нам еще предстоит обсудить это, – но если все-таки так и есть, то убийцы такого типа, как правило, считают мать соучастницей, даже если она и сама жертва. Она не защитила своего ребенка. Должна была знать об этом, но не остановила – либо полагая, что не сможет, либо предпочла не вмешиваться, надеясь облегчить собственную участь.
– Когда я по воскресеньям навещаю родителей, – откликнулся юный помощник, – то мама обычно интересуется, узнал ли я что-то новое за прошедшую неделю. Видно, придется начать врать.
– Подыщите новые факты в вашем ежедневнике, – посоветовал ему Эддисон, – я серьезно.