Он по-прежнему выглядел как папа. Хотя и постарел, поседел… стал более мускулистым. Тренировался с парнями во дворе, пояснил он ей, впервые в жизни привел себя в лучшую форму. Она так похорошела, заметил он, но добавил, что скучал по ее рыжей шевелюре. С огненной шевелюрой она выглядела просто совершенством. В глазах его появился странный блеск, который бессознательно вспомнили ее мгновенно согнувшиеся плечи и напрягшиеся мускулы.
Он снова женился, поведал он ей, на женщине, захотевшей его спасти.
Они ждали ребенка, продолжил он, в августе, и его адвокат полагал, что появится шанс, учитывая переполненность тюрьмы, на благожелательный исход запроса на освобождение. Согласно приговору, ему предстояло еще сидеть долгие годы… десятилетия, но адвокат полагал, что он сможет, если повезет, выйти через несколько лет.
Это будет девочка, ухмыльнувшись, сообщил он. «Мы назовем ее в твою честь, – добавил он. – У меня опять будет моя родная девочка, как будто ты никуда не исчезала. Я буду любить мою малышку», – заключил отец, и когда она в ужасе выбежала за дверь, его хохот пронзил ей сердце.
Жила-была некогда девочка, которая боялась своего отца.
Если он выйдет из тюрьмы, ее маленькой сестре тоже придется бояться его.
Двенадцатилетняя Ава Левайн, пышущая здоровьем девочка, сидела на больничной кровати с парой знакомых нам плюшевых мишек на коленях и смотрела на нас со смущенной улыбкой. Ее каштановые волосы в полном порядке, достаточно упитанна для ее возраста и роста и без видимых признаков каких-либо повреждений.
Но когда она, следуя указаниям врача, легла на кровать, под складками ее свободной ночной рубашки обнаружилась выпуклость, которая могла свидетельствовать либо о беременности, либо о плачевном состоянии печени. Думаю, никому из нас, в сущности, не нужно было мнение доктора, чтобы подтвердить первый вариант.
– А моим родителям не нужно прийти сюда? – спросила она, когда врач, закончив осмотр, помогла ей сесть.
Холмс проверила сообщения на своем телефоне. Вызов несомненно выдернул ее прямо из постели; она перехватила зажимом зачесанные назад волосы, в спешке не заметив выпавших прядей. Ее растрепанный облик в потрепанных джинсах и настолько выцветшей футболке, что надпись на ней уже не читалась, завершали непарные сандалии.
– Детектив Миньон, милая, уже почти доехал до твоего дома.
Что за идиотство?
Нэнси, сидя на стуле рядом с кроватью, встревоженно глянула на нас.
Это же наш знакомый мишка. Безусловно, все тот же ангельский мишка, и нам совершенно ясно, что мы имеем двенадцатилетнюю беременную девочку. Так почему же все прочее настолько странно?