– Отлично сказано, отлично сказано, – говорит мадам де Тансен. – Ловкий способ отвадить поклонника, который очень скоро вам понадобится. Но не забудьте, маленькая рыбка, для этого общества супружеская верность – слишком буржуазно.
* * *
Я поднимаюсь к матушке в комнату, вся раскрасневшаяся.
– Как же я жалею, что тебя не было рядом!
– Милая моя, тебе ли не знать, как я в последнее время устаю. – Я-то знаю, что говорю это из вежливости. Матушку в подобных местах не принимают. Она слишком низкого происхождения, к тому же у нее было чересчур много друзей. Любовников.
– Я познакомилась с Кассини! А польский посол сказал, что у меня глаза цвета грозового весеннего неба перед штормом. Скорее всего, он истинный поэт. Хотя и очень близорук.
– А твое платье?
– Вполне подошло. Никто ничего не сказал о моем наряде. Платье мадам де Тансен было очень простым: льняное, кремового цвета, а одна из присутствующих дам надела на талию пояс.
Я поправляю бант на своей шее, вспоминаю, как Брогли сказал, что у меня соловьиный голосок и что ему бы очень хотелось под него засыпать. Я сажусь на кровать и сбрасываю туфли. Одна из них падает в камин.
– Наверное, ты очень устала, если меня не ругаешь, – весело говорю я, гладя ее по голове.
Мама молчит, поэтому я без умолку начинаю трещать о разговорах, развлечениях, еде.
– Пирамида из кремовой меренги различных цветов! Я никогда бы не подумала, но комбинация была изысканной и очень красивой! Я должна все рассказать нашей кухарке. А сколько комплиментов! Герцог де Брогли сказал, что я как сочный персик и что он с удовольствием стал бы моим первым любовником! А маркиз де Меркуин сравнил цвет моих волос с… знаешь, я даже повторять этого не должна.
Но меня уже не унять. Я чувствую себя такой живой и полной сил. Оказаться в центре идей, мыслей, писателей, искусства! И внимания!
Позже, оставшись одна, я вспоминаю все те недомолвки, которые оставила без внимания: нотки зависти в голосе Тансен, когда она восхищалась мной; отчаянный, дрожащий голос графа де Нанги, на которого никто не обратил внимания, – все сделали вид, что не расслышали. Излишне любезные вопросы о здоровье моей матушки. Столько людей, столько чопорности. Шевалье Роган резко бросил, что польский посол крепок задним умом, то есть вспоминает уместные слова, когда сам уже ушел и поднялся на лестничный пролет. Что же они говорили обо мне за моей спиной?
За моим дебютом последовали букеты цветов и изящно расписанный веер, прислали и несколько приглашений. На следующей неделе я встречаюсь с великим Вольтером. Когда он видит меня, делает вид, что падает в экстазе со словами, что взорвал порох любви, поскольку стрелы Купидона нужно заменить на более современное оружие. Мы вскоре обсуждаем, как же будет называться это новое оружие. Единогласно было решено, что теперь Купидон носит в своем колчане «оружие наслаждения».