Все эти разговоры о друзьях немного сбивают с толку, я так ему и говорю.
Посол пускается в объяснения, потом закрывает рот и смотрит в свою чашку с кофе, вздыхает, как будто только что в голову ему пришло что-то очень грустное. Он снова помешивает кофе, хотя я точно уверена, что сахар уже давно растворился. Я как раз собираюсь ему об этом сказать, когда он ставит свою чашку на стол.
– Как тут красиво подают кофе! Ручки чашек в новом английском стиле – очень удобно, – говорит он, потом поднимает сахарницу с подноса. – А взгляните на эти волшебные маленькие ножки, гнутые, золотые – как изысканно.
– Да-да! Это подарок вдовы маршала де Мирпуа, из Севра. Севр – это там, где растет фарфор, – объясняю я. Неожиданно мне стали дарить столько подарков, что не счесть! И даже флиртовать не приходится!
– Маршала де Мирпуа? Вот как!
Штаремберг пытается скрыть свое изумление, но у него не слишком хорошо получается. Интересно, что его удивляет? Все хотят со мной дружить, теперь, когда меня любит король, и это совершенно естественное желание.
– А чистый зеленый цвет – просто великолепен! – продолжает он, рассматривая сахарницу. Чем она так его заинтересовала? Наверное, у них там, в Австрии, нет сахарниц? – А изящные мазки – ни с чем не сравнимы. Тончайшие, как струны лиры.
– М-да. По-моему, очень красивая.
– А только взгляните на сияние и блеск, такой яркий, почти как зеленое стекло. А видите этот изгиб… – Мы какое-то время обсуждаем сахарницу, потом Штаремберг встает, извиняется, говорит, что у него легкое несварение от такого идеального кофе.
– О, разумеется. Но, месье, вы ведь хотели спросить меня о чем-то важном?
– Верно, мадам, но я должен поблагодарить вас: вы ответили на все мои вопросы, даже на те, которых я не задавал, – вкрадчиво говорит он и сгибается в очень низком поклоне.
Он откланивается, а я розовею от гордости за свою первую победу на дипломатическом фронте. Я должна найти Аржансона, чтобы опять дать ему понять, как он ошибался на мой счет!
Письмо с письменного стола герцогини де Помпадур
Версальский дворец
24 октября 1756 года
Дорогой Ришелье!
Шлю Вам привет из Бельвю; мне так нравится сельская местность, а местные жители просто очаровательны. Одного из садовников зовут Арман, и я тут же вспомнила Вас, дорогой мой герцог, поскольку Вы получили при крещении именно это имя. Он даже чем-то похож на Вас – так же невысок, как куст.
Я приношу Вам свое сочувствие, что Его Величество отклонило Вашу кандидатуру на должность командующего войсками. Я уверена, что с маршалом д’Эстре мы в надежных руках – такой зрелый, преданный и верный человек, который руководствуется только своим рациональным умом, а не другими частями тела. Кроме того, мы должны не забывать, что в следующем году с января месяца Вы занимаете должность первого камер-юнкера. Несмотря на Ваш успех в Менорке, я верю, что Ваши таланты больше пригодятся здесь, для того чтобы подавать королю свечку или домашние тапочки, чем командовать войсками на поле боя.