– И в самом деле, – добавил Медынцев, – давайте уже наконец разберёмся, что к чему. И вообще нам нужно связаться с Большой землёй, доложиться, что с нами, а то там, наверное, нас уже похоронили.
– Думаю, пока освобождать вас рано. Мало ли какой фортель выкинете. А вот выслушать – выслушаем.
– Тогда, может, присядем? А то у меня от прежних сапог кровавые мозоли на ногах.
Расположились впятером в кружок: кто на ящиках, кто на чурбачках.
– Итак, мы вас внимательно слушаем.
В течение следующих двадцати минут я рассказывал нашу историю, начиная от нашего с Медынцевым вылета с Кубы под личиной граждан Швейцарии и заканчивая пленением партизанами. Я старался не задерживаться на деталях, но лишнего не болтал, в частности, о том, ради чего меня ждали в Москве. Поведал о хуторе, где едва не оборвалась наша жизнь, о враче из Лановцов, согласившейся приютить многострадального пилота, рассказал, как удалось завладеть немецкой формой, как в Изяславле встретил свою старую знакомую, чьи товарищи-подпольщики томятся сейчас в бывшем храме… По ходу моего повествования Медведев пару раз меня прерывал с просьбой уточнить некоторые детали.
– О подпольщиках мы знаем, – хмуро констатировал командир отряда, когда я закончил рассказ, – и сейчас думаем, как им помочь. А историю вы нам, Ефим Николаевич, или кто вы там на самом деле, рассказали презанятную, хоть книжку пиши. Где, говорите, тела немцев из патруля оставили? Леонов! Представляешь, где это? Давай-ка, бери Изюмова, проверьте эту полянку, только аккуратно.
– Леонов, и нашу гражданскую одежду захватите! – крикнул я вдогонку. – Она там под сиденьями. – Поймав на себе взгляд Медведева, я пояснил: – Не всё же время нам немцами ходить, правильно?
– Хм, в целом мыслите верно. В общем, у нас тут сеанс связи с Центром через… через тридцать четыре минуты, отправим по вам и по девушке запрос. Пусть они там всё по своим каналам выяснят и в ответной радиограмме утром скажут, те ли вы, за кого себя выдаёте. Если же нет… Ну, не маленькие, сами всё понимаете. И даже убитые немцы, если таковые найдутся, вам не помогут.
Мы с Медынцевым и Варей переглянулись, и Василий Карпович выразил общее мнение, что выбора у нас всё равно нет и что там, в Москве, должны разобраться. А пока нам было предложено посидеть под охраной и рекомендовано не производить необдуманных действий во избежание ответных действий, способных причинить существенный вред нашему здоровью.
– И что же нам, в таком виде до утра предлагаете находиться? – возмутился Медынцев. – Мне, например, по маленькой нужде приспичило, под себя, что ли, ходить?!