– Я ничего не слышала, – ответила Гэбби. Внезапно на ее лице отразилась неуверенность. – Я хотела обсудить с тобой кое-что другое.
Три чирлидерши прошли мимо, прервав их разговор.
– Привет, Джастин, – сказали они хором, не расцепляя рук, будто приклеенные друг к другу. Джастин поверить не мог, что когда-то считал их привлекательными. В сравнении с Гэбби они интересовали его не больше, чем дряхлый учитель физики.
Джастин проигнорировал их и повернулся к Гэбби.
– Давай найдем место потише.
* * *
Они устроились на каменной скамейке во дворе за школой, которой редко кто-то пользовался – разве что весной, когда лучшие учителя проводили уроки на свежем воздухе. Но теперь похолодало, и здесь не было ни души, за исключением Джастина и Гэбби. Джастин пожалел, что не взял плащ, но не хотел выставлять себя слабаком, возвращаясь за ним теперь.
– Так в чем дело? – с любопытством спросил он.
– Я подумала о твоих проблемах с футболом, – ответила она. Он был удивлен. В хорошем смысле слова удивлен. – Думаешь, это как-то связано с тем… с тем, что происходит с нами?
Он пожал плечами.
– В том смысле, что мы заняты другим делом?
– Нет, я имею в виду… – она понизила голос, хотя поблизости никого не было, – из-за сыворотки.
– Что ты хочешь сказать?
– Я, конечно, не знала тебя раньше, и вообще, но разве твои… ну… прошлые проблемы не исчезли?
Он сообразил, что она говорила о его яростном темпераменте, и почувствовал смущение. Даже когда он прилюдно выбивал дурь из этого чудилы Ника Престона прямо во время общешкольного собрания болельщиков, Джастин всегда носил собственную ярость как своего рода знак отличия, которым он гордился. Это был совсем не тонкий намек, а предупреждение другим: держитесь подальше – или я за себя не отвечаю. С тех пор как он принял сыворотку, гнев притих и теперь будто тлел в нем. Конечно, ему по-прежнему случалось разозлиться. Но глубокая, инстинктивная ярость, которая заставляла его не только применять силу, но и наслаждаться этим… Ее больше не было.
– Я не такой злой, каким был раньше, – признался он.
– Именно это я и имею в виду. Может, именно поэтому ты раньше уделывал всех на футбольном поле?
Он поверить не мог, что такая мысль не приходила ему в голову.
– Ты права. Боже, я отстойно играю именно потому, что мне больше не хочется непременно всех поколотить, как это было раньше.
Гэбби выдохнула, будто переживая из-за чего-то.
– Думаешь, я должен попросить у Патриции антидот? – Даже только произнеся эти слова, он почувствовал опустошение. Но на задворках его сознания осталась крошечная пугающая мысль.