Про занятые тела я умолчала. Не к лицу девушке говорить о таких страстях. Достаточно размытой формулировки о силе и крови с плотью.
— Они почти как подменыши.
«Подменыши», — я поморщилась. Иногда духи нападали на детей, заменяя их копиями. Кровожадный младенец с умом взрослого мог долго водить родных за нос. Поэтому детей привозили в храм в первые дни после рождения.
— Но они не убивают, — поспешила заверить Берта. — Они появляются там, где умирает новорожденный младенец. Эфирии связывают себя с душой ребенка, делая его сильнее, и эта связь позволяет им пройти в наш мир и получить тело. Почти такое же, как у малыша.
Ох! Не верю! Элиза родилась здоровым ребенком! Это я вечно болела! Скорее поверю в деда-эфирию! Или в то, что у мамы были близнецы, и я… одного из них… я подменыш?
— Раньше их принимали за злых духов и уничтожали. Сейчас об эфириях сообщают мастерам, и только. — Женщина поморщилась. — Но об этом знает не так много людей и нелюдей. Эфирии — редкость, а подменыши — наша страшная реальность. Нельзя давать матерям пустую надежду. Пусть лучше думают, что все духи подлежат уничтожению, потому что опасны.
Наверное, это правильно. Иначе женщины будут надеяться, что именно их ребенок — эфирия. Начнут скрывать младенцев от храма. Впрочем, если бы мой малыш начал вести себя странно, я бы тоже его без боя не отдала. Попыталась помочь. Сохранить ему жизнь. Защитить окружающих, найти альтернативу. Попробовать сделать так, чтобы он не причинял другим вреда.
Вот еще один довод в пользу того, что я не могу быть эфирией или подменышем. Мама слишком правильная, чтобы рискнуть! Сейчас она молчит только потому, что Элиза — до сих пор Элиза. Хоть и с кучей проблем и странностей. Если бы что-то подобное случилось в день нашего рождения, мама без колебаний отдала бы меня храму.
— А эфирии, ставшие близнецами умирающих малышей… Эти девочки совершенно безобидны. Они не помнят прошлой жизни, как правило, не владеют какой-либо особой магией. Она может проявиться у их детей или внуков. Но не в полном объеме, — продолжала вслух размышлять Берта.
— Вы сказали «девочки»? — стройная теория о беглом деде стремительно рушилась, но я все же предприняла попытку поставить на место падающие кирпичики. Лучше быть эфирией, чем подменышем!
— Конечно, девочки. Эфирии — женские духи. И в нашем мире они могут стать только младенцами женского пола, — улыбнулась женщина. — Интересно?
— Да. Всегда считала, что духи в нашем мире только злые, — смущенно солгала я, иначе Берта может заподозрить, что спрашиваю не из праздного любопытства.