А я была крайне болезненным ребенком. Меня все время лечили…
Нужно больше сведений об эфириях! Иначе скоро приду к выводу, что действительно являюсь эфирией. Но ведь это бред!
Скорее поверю, что мама нам не родная, а нашей с Эли родительницей была именно эфирия. Иногда жены принимали детей со стороны. Совсем редко выдавали за своих отпрысков.
Но папа души не чает в маме! Он не мог ей изменить. Случайная слабость? Цинично, однако вполне может быть.
Или я вообще подменыш? И родители вначале не догадывались, что со мной что-то не так? А потом привыкли и не смогли выдать?
Жутко, но пока это самое логичное объяснение.
Возможно, во время моего… появления что-то случилось, и я осталась без воспоминаний духа. Поэтому спокойно жила, росла. А когда родители заметили необычные способности — решили, что это шутка природы. Не захотели делать из меня лишенку. И воспоминания полета, которые иногда всплывают в памяти. Это прошлое духа.
Но ведь подменыши убивают?
На моей совести, кроме пары убитых тапочком пауков, никаких жертв не числилось.
Я потомок эфирии?
— Габи, а когда ты стала быстро бегать? — осторожно спросила Эли.
— Несколько недель назад. — Решила не пугать сестру рассказом о тайне моей амнезии, оказавшейся или обычным блоком, или чем-то непонятным. И не совсем обычным. С чем нужно обязательно разобраться!
— А больше ничего с тобой не происходит? — обеспокоилась сестра.
— Я вижу положительные эмоции, не полностью, не всегда понимаю, что это, но вижу. — Смысл скрывать? Элиза знает, как именно я ей помогаю. Пришлось рассказать, чтобы не пугать сестру приступами оцепенения. Так что новая грань моего дара ее не удивит.
— Правда? — Глаза Эли хитро блеснули, она задумчиво пожевала нижнюю губу.
Хитрюга!
— Эли, я не могу посмотреть, что Кевин чувствует к тебе. Это не так просто.
— Вредина! — обиделась сестра.
— Он без сознания. К тому же я не всегда понимаю, кто стал причиной чувств.
Эли старалась выглядеть равнодушной, попыталась натянуть привычную маску приличной элтины. У нее получилось, но я прекрасно поняла: сестра расстроена.
— Вы еще здесь? — В гостиную заглянула Берта.
— Мы уже уходим, — посмотрев на часы, я потянула Эли за руку; сестра уперлась:
— Я останусь!
— Эли? Мы же уже говорили на эту тему… — раздраженно начала я.
— Я останусь с Кевином, — твердо заявила моя проблема.
— Ой, как хорошо! — обрадовалась Берта. Предательница! — Я тогда отнесу двэйне Софи успокоительные капли!
И натуральным образом сбежала, подмигнув Эли.
Это заговор!
— Хорошо, — сдалась я.
Элиза просияла радостной улыбкой, чмокнула меня в щеку и упорхнула в спальню Кевина. Заглянув внутрь, я увидела сестру, сидящую на придвинутом к кровати кресле. Она не отрываясь смотрела на спящего мужчину. В ее глазах была нежность. Она же парила над головой на розовых крыльях. А рядом трепетали алые крылышки пока еще маленькой любви.