— Продолжения. Возможно, ваш дядя как раз вооружается вилкой и занимает позицию в конце коридора. — И, не дав мне ответить: — Доброго дня, элтины!
Полетевшая в мастера, растворившегося в тени, статуэтка цели не достигла. Фарфор столкновения со стеной не пережил. Но на душе стало спокойней. Хоть какое-то моральное удовлетворение.
— Жалко, — сокрушенно вздохнула Эли, — красивая была.
Я кивнула, поспешно вытаскивая шпильки из волос и позволяя им закрыть пострадавшую от губ Кевина шею. Кожу саднило — наверняка там красуются засосы. Нельзя, чтобы Эли их увидела, — ярость и так почти ей по пояс.
Оставив осколки валяться на полу, мы отправились в спальню Эли. Сестра сама меня потянула. Ее пальцы царапнули кожу запястья. Я поняла, зачем ей большие перчатки. Внутри все помертвело от дурного предчувствия. Неужели зелье перестало помогать?
— И это тоже… — Дождавшись, когда я закрою дверь на замок, Элиза подняла вуаль.
Голубые глаза светились белым: ни зрачка, ни радужки.
— Когда это началось? — нахмурилась я, переводя взгляд с сестры на потягивающуюся ярость.
— Я поняла, что с тобой что-то случилось… и вот… — Эли стянула перчатку и показала стального цвета небольшие коготки. — Мне очень хотелось убивать… Я смогла надеть вуаль, перчатки, заставила взять себя статуэтку… чтобы не когтями…
Элиза в панике сжала пальцы, не замечая, что царапает себе ладони.
— Все правильно. Успокойся, сейчас я тебе помогу.
Вдох-выдох…
…Я лечу! Ветер ласкает кожу, волосы струятся по спине, тело невероятно легкое. Лечу! Да!..
Алое облако стремительно втянулось в мою грудь. Глаза сестры приобрели нормальный цвет. Когти снова стали ногтями. А я, удивленно моргая, смотрела перед собой. Я никогда не летала! Только во сне. Почему же, вспомнив сон, смогла развоплотить алую кошку? Раньше мне помогали только реальные воспоминания.
— Держи! — Эли протянула пузырек с тоником. — Ты совсем зеленая.
Я не задумываясь выпила, отдала сестре пустой флакон. А надо было задуматься, это поняла позже.
Почувствовала себя лучше довольно быстро. Озадачив Элизу поисками черной шали — потерять ее будет намного сложнее, чем шляпку, — пошла к себе. Я все еще ощущала запах Кевина, нужно было от него избавиться. Хотя бы от запаха, раз его хозяина не могу выгнать.
Вода смыла следы прикосновений. Я уговорила себя отстраниться от случившегося. Пришла к выводу, что сама невольно спровоцировала Кевина. Выходила вымытая и с твердым убеждением: кроме шали нужен шарфик на шею. Идти к доктору с метками, оставленными Салливаном, стыдно. Сама не сильна в целительстве. Да и не поможет мне целительская магия. Такая уж уродилась, невосприимчивая.