— Генерал Эверт на мой запрос прислал сообщение, что он может быть готов к наступлению не раньше пятого июня, — сказал Алексеев по прямому проводу.
— Ка-ак так к пятому июня? — испуганно прокричал Брусилов. — Может быть, я ослышался? Может быть, вы сказали — к первому, а мне послышалось — к пятому?
— Нет-нет, именно к пятому, а не к первому, Алексей Алексеевич. Так что вот обойдитесь как-нибудь, а мы выкроим вам подкрепления...
— Помилуйте, Михаил Васильевич, — пока ко мне придёт один корпус, немцы успеют подкинуть к своим целых пять, если не все десять! В какое же положение вы меня ставите?
— Что же я могу поделать с Эвертом, если он не готов?
— Как что? Как что поделать? — возмутился и смыслом и самым тоном слов Алексеева Брусилов. — Приказать быть готовым к первому числу, — вот что вы можете сделать! Приказать именем государя, — вот что сделать!
— Это не поможет, послушайте, Алексей Алексеевич! Что же и приказывать, если генерал Эверт и сам отлично понимает, что ему надо делать и что значит быть готовым.
— Понимает ли, — вот вопрос! И имеет ли желание понимать это, — вот другой вопрос!
— Ну как так — понимает ли! Разве у него нет опыта в наступательных операциях?
— Мне, как и вам, Михаил Васильевич, отлично известен этот опыт генерала Эверта, но ведь суть дела в том, чтобы он забыл этот опыт и начал дело сначала и заново! Печальные опыты необходимо забыть в интересах общегосударственного дела, — вот что я думаю! И я очень боюсь, что именно этот свой опыт мартовских боёв генерал Эверт думает применить снова, почему и оттягивает начало. В марте он тоже оттягивал, пока не началась ростепель и распутица.
— Вы очень строги к генералу Эверту, Алексей Алексеевич!
— Я опасаюсь, что он, как опереточный жандарм, придёт на помощь очень поздно!
Алексеев счёл за лучшее не вступать в дальнейшие пререкания с главнокомандующим Юзфронта, сослаться на загруженность делами, пожелать ему дальнейших успехов и проститься, а Брусилов долго после того ходил взбешённо по своему кабинету и повторял:
— Какая подлость!.. Какая пакость!.. Вот и выбивайся из сил, а они пальцем и о палец не желают ударить!
Он ещё не знал того, что как раз 25 мая, когда к нему нёсся вихрь приветственных и благодарственных телеграмм, другой вихрь телеграмм, с содержанием прямо противоположным, мчался от австрийского командования к германскому. Смысл всех этих телеграмм был один: «Спасите нас, погибающих!» А частности таковы: австрийские резервы на русском фронте пришли к концу; вот-вот, если не подоспеет помощь, вся армия окажется бывшей армией; четвёртую армию эрцгерцога Иосифа-Фердинанда (едва успевшего отпраздновать свой день рождения!) приходится уже и теперь перестать считать за армию, — она разгромлена; из общего числа в четыреста восемьдесят шесть тысяч человек армия в целом потеряла не меньше двухсот тысяч...