Одно время он был начальником штаба у Иванова, в Киевском военном округе, и с тех пор привык относиться с большим почтением к этому бесталанному бородачу. Перед войной он командовал армейским корпусом в Смоленске, так что прошёл все этапы как низшей, так и высшей офицерской службы, пока не был назначен начальником штаба Юго-западного фронта, то есть к тому же Иванову.
Но в марте 15-го года он получил Северо-западный фронт, а в августе того же года был вызван в ставку, чтобы стать там тем, кем он был теперь.
Сухомлинов, когда был военным министром, не назначил (это было перед войною) Алексеева начальником Академии генерального штаба, когда освободился этот пост, потому что он, не имевший в детстве гувернанток-француженок, не мог свободно говорить по-французски.
— Ну как же он поедет во Францию на манёвры, и как он один будет разговаривать с начальником французского генерального штаба? — говорил Сухомлинов.
Тогда начальником Академии был назначен светский человек — генерал Янушкевич, который потом, с начала войны, был начальником штаба в ставке. Заменить его пришлось Алексееву. И теперешний военный министр, бывший главный интендант, генерал Шуваев, был под стать хозяину ставки: человек простых привычек, он, появившись в первый раз в столовой ставки, мягко попросил себе постной пищи, а когда ему сказали, что постного гут ничего не готовят, пошёл искать по городу подходящей для себя кухни, сказав при этом:
— Я — человек старый и менять своего режима не могу.
Шуваев выделялся не только большим практическим умом, но и тем, что поколебал привычное представление и обществе об интендантах как неутолимых хапугах.
Теперь он тоже приехал в ставку из столицы, так как вопрос о наступлении был прежде всего вопросом снабжении фронта.
Генералы Эверт и Куропаткин явились со своими начальниками штабов, Иванов — в одиночестве, как состоящий при особе царя.
Брусилов не бил участником японской войны, эти же трое как бы принесли с собою незримо тот горький запах поражений, который им неизменно сопутствовал в те дни.
Как у Шуваева была глубоко укоренившаяся привычка к постному столу, так и эти трое были привычно битые генералы.
О Куропаткине, бывшем в Маньчжурии главнокомандующим и начальником Эверта и Иванова, ходило в военной среде чьё-то меткое четверостишие в связи с поражениями, которые он нёс от командующего японской армией Куроки:
Куропаткину Куроки на практике
даёт уроки по тактике
А один из великих князей назвал его Пердришкиным, производя эту фамилию от французского perdrix, что значит куропатка.