Третья особенность первой мировой войны лежит уже в области духовной, и это, пожалуй, самое мрачное её порождение. Теперь-то доподлинно известно, что породила войну мировая плутократия в сугубо своекорыстных интересах. Разные группировки плутократов поссорились меж собой — не всё ведь и не всегда удаётся решать в тиши кабинетов или уединённых лож для избранных... Разумеется, нужды народа, любых его слоёв, для данной сверхнациональной силы не имели никакого значения, просто-напросто не существовали. Но ведь сражаться и умирать за интересы различных групп врагов-друзей должно всё же собственное «быдло», одетое в солдатские шинели. На дворе стоял как-никак двадцатый век, появились уже профсоюзы и другие сообщества трудящихся, независимая печать, всякое прочее. Простым указом о мобилизации в этих условиях было уже не обойтись.
Никогда, пожалуй, за всю историю мировых злодейств не расцветала так открыто и так нагло социальная демагогия, как в начале первой мировой войны. Все средства тогдашней пропаганды истошно заголосили вдруг о родине, свободе, защите отечества, о миролюбии и гуманности. Упрощённо было бы судить, будто всё тут делалось по команде или из корысти. Духовная трагедия той эпохи как раз и состоит в том, что множество людей искренне поверили интригам плутократии и пошли за ней даже как бы по своей воле. Осенью 1914-го большинство немцев, русских, французов и англичан были твёрдо убеждены в том, что именно на их страну напал враг, что их страна — невинная жертва агрессии. Увы, очень скоро выяснилось, что «жертв» почти не было, налицо существовал только лишь гнусный заговор тёмных сил. Вот почему первая мировая война породила после своего окончания в западном обществе неслыханное разочарование и безверие. Характерно, что такое настроение в равной степени коснулось и «победивших» англичан и французов, и «побеждённых» немцев. Возникло даже целое течение в тогдашнем искусстве — литература «потерянного поколения», произведения которой, порой очень талантливые, проникнуты глубочайшим пессимизмом, отравлявшим души народов.
Духовное опустошение народа, в особенности его образованного сословия, — одно из самых тяжких наследий, порождённых той бессмысленной бойней. Именно этот-то упадок народного духа, неверие в идеалы справедливости и добра — именно это в существенной степени и позволило фашизму, а также другим сходным идеологическим течениям увлечь за собой немалую часть народа и на какое-то время восторжествовать. В этом смысле первая мировая являлась непосредственным прологом ко второй мировой, со всеми ужасающими итогами последней.