Забудь, что знала меня.
В этих словах не было злости. Лишь боль, которую ему причинила я.
Я изначально понимала, что поступаю неправильно. Когда пыталась найти его. Когда познакомилась с ним. Когда позволила себе влюбиться в него. Раз за разом я принимала неверные решения, на которые Колтон не мог повлиять. Я упустила свой шанс, как и говорила Райан. Все наши общие моменты, дни и впечатления еще до того, как мы успели их пережить, теперь не имеют значения. Я стала тем прошлым, которое Колтон хочет забыть. Все, что мне остается, – перестать преследовать его.
Я удаляюсь во мрак собственного прошлого, потому что заслуживаю этого. Там я остаюсь лицом к лицу с событиями, которые не могу изменить. Я не сплю. Не ем. Рассказываю Райан о том, как впервые приехала к нему в магазин и как совсем недавно открыла ему правду. После этого почти прекращаю разговаривать. Райан не наседает. Теперь она бегает одна. Не задает вопросов, не лезет с советами – то ли потому, что я не прошу, то ли потому, что ей нечего сказать.
Через пару дней, когда папу выписывают из больницы, я с трудом заставляю себя выйти из комнаты и показать, как я рада, что с ним все в порядке, как люблю его. Ухаживаю за ним, но получается так себе. Райан до сих пор в шоке после папиного приступа. Она сдувает с него пылинки, постоянно обнимает и иногда ни с того ни с сего начинает плакать. Мама берет на себя все хлопоты: предписания врачей, рецепты, часть папиной работы. Я незаметна на этом фоне. Утопаю в своих мыслях.
Опять теряю себя.
Когда я сажусь за компьютер в пижаме, которую не снимаю уже два дня, чтобы в очередной раз почитать блог Шелби, в комнату без стука заходит Райан. Я не успеваю закрыть окно, и она видит на экране фотографию Колтона.
– Он все еще молчит?
Я киваю.
– Почему не позвонишь?
– Я звонила. Много раз. Не берет трубку.
Она поджимает губы.
– Думаю, я бы тоже не брала на его месте. Неприятная ситуация все-таки.
Мне не очень хочется об этом говорить, поэтому не отвечаю ничего. Райан делает глубокий вдох и прислоняется к столу передо мной.
– Я поступила, – говорит она.
– Что?
– В школу искусств в Италии. Им понравилось мое портфолио. Кажется, разбитое сердце помогает творить.
– Здорово, – отвечаю я. Но звучит неубедительно. Понимаю, что сестра снова будет где-то далеко, и к горлу подступает комок. – Когда уезжаешь?
– Через пару недель.
Мы молчим. Да, Райан об этом мечтала, но я знаю, что ей тоже немного грустно.
– Я буду по тебе скучать, – говорит она. – И беспокоиться.
– Я сейчас сама себе противна.
– Помнишь, я сказала, что он заслуживает знать правду?