– Об этом сказано в объявлении, – ответил Элиот и кивнул на бегущего к нам Лиланда. – Спасатели дежурят с девяти до пяти. Другая вывеска, на стуле, гласит, что в остальное время купальщики всю ответственность берут на себя.
К нам подошла Люси с сотовым телефоном в руке. Я кивнула. Она улыбнулась, глядя на Лиланда, затем посмотрела на меня – и от дружелюбного выражения на ее лице не осталось и следа.
– Надо подумать о расписании, – строго сказала она. – Я поговорю с Фредом и тогда позвоню. Скажи номер. – Я продиктовала, и она внесла его в список контактов, нажимая на экран сильнее, чем требовалось. – Хорошо, – сказала Люси, сохранив мой номер, и внимательно посмотрела на меня. Она, Элиот и Лиланд стояли рядом, и я подумала, что сейчас они станут обсуждать планы на вечер, которые меня, естественно, не касались.
– О, – я почувствовала, что краснею. – Так. Отлично. Так что… позвони мне насчет расписания, и я… приеду, когда надо. – Все это выглядело по-идиотски, но слова срывались с языка раньше, чем я успевала подумать. Я кивнула каждому и как можно скорее пошла к машине.
Открывая дверь, я оглянулась. Люси посмотрела на меня и не сразу отвернулась, как делала весь день. И выражение ее лица показалось мне скорее печальным, чем сердитым. Потом она все же отвернулась, и я вспомнила сказанное Элиотом. Он был прав – я не имела права винить Люси, потому что такое отношение к себе я заслужила.
Пять лет тому назад
Мы стояли на пристани. Я мрачно смотрела на Люси.
– Вот черт.
Я выбрала из кучки драже «скитлс» пурпурные и протянула их лучшей подруге. Люси, глядя на свою кучку, нахмурилась, выбрала из нее все зеленые и вернула их мне. Каждая предпочитала драже определенного цвета, и лишний раз уточнять, какого, не имело смысла. Особенно нам нравились замороженные «сникерс» и «милки вэй» из закусочной на пляже. Мы покупали один батончик на двоих и Люси пластиковым ножом делила его с точностью хирурга. Да мы все делили пополам.
– Да, – согласилась Люси. – Вот дерьмо. – Я кивнула и втайне ужаснулась тому, что она сказала, хотя немного завидовала подруге. Мама всякий раз кричала на меня за употребление этого слова. Мама Люси тоже кричала на нее за это до недавних пор. Но, как любила повторять подруга, развод родителей позволяет делать тысячи вещей, прежде бывших под запретом.
К сожалению, из-за развода родителей Люси также предстояло провести бо льшую часть лета не в Лейк-Финиксе – факт, с которым мне трудно было свыкнуться. Лето мы всегда проводили вместе, и я понятия не имела, что буду делать без нее. Мы даже пробовали обратиться за помощью к моим родителям, собрали их как-то вечером на застекленной террасе и изложили им суть дела – Люси могла бы пожить с нами этим летом, пока ее родители в Нью-Джерси встречаются с адвокатами и прибегают к помощи посредников, что бы это ни означало. Люси могла бы воспользоваться преимуществами жизни в Лейк-Финиксе, подышать свежим воздухом и не путаться у родителей под ногами. Она жила бы в моей комнате, и мы даже договорились, что будем по очереди спать на моей кровати и на раскладушке.