Разумеется, я веду речь не о процентной норме, а о здравом смысле. Зачем создавать напряжённость? В Америке, например, есть жёсткое правило: если в штате или городе количество представителей той или иной национальности, а тем более — расы достигает определённых показателей, на телевизионном экране появляются дикторы, а в кабинетах госчиновники, принадлежащие к этому этносу. Так спокойнее и правильнее. И нисколько не противоречит идее формирования единой политической нации, которую составляют единомышленники, а не единоплеменники. У нас же порой зайдёшь в организацию, прочитаешь на табличке непростую для русского уха фамилию руководителя, а потом удивляешься, заглядывая в кабинеты: сколько же у него родственников и земляков! Когда же смятенный взор немного успокоится на статной блондинке, подающей кофе, тебе тихонько объяснят, что она офисная жена босса.
При советской власти это называли семейственностью и кумовством, строго поправляя выдвиженцев, если у них голос крови заглушал зов партии. Сталин строго отчитал на Политбюро наркома иностранных дел Литвинова, когда выяснилось, что в его ведомстве служит только один русский — швейцар при дверях. Конечно, это исторический анекдот, но суть дела он отражает. Сейчас вроде снова борются с «клановостью», но охотятся в основном за династиями экзотических профессий. Недавно наехали на братьев Запашных, хотят, наверное, ограничить их семейное право входить в клетку к хищникам. Лучше бы реагировали, когда большие папы ставят своих юных отпрысков, не имеющих в голове ничего, кроме оксфордского английского, на заоблачные посты в госкорпорации.
Кстати, нам, русским, сформировавшимся как этнос в условиях соседской общины, «мiра», а потом взявшим на себя имперское бремя, племенная сцепка свойственна в гораздо меньшей степени, и даже наоборот. Например, более недружного, разодранного, склочного сообщества, чем русские писатели, я в своей жизни не встречал. Малейший успех сородича они воспринимают как личное оскорбление, а умения сплотиться для достижения общей цели у них не больше, чем у дворовых футболистов, которым важнее завладеть мячом, чем забить гол. Впрочем, вы и без меня это знаете…
Но в ситуации, когда в стране сложилась двухобщинная литература, о чём я подробно написал в статье «Кустарь с монитором», солидарность на почве, извините за тавтологию, почвенничества необходима. У литературной группы, которую я условно называю «интертекстуалами», такая сплотка (словечко Солженицына) имеется, причём с центром управления, расположенным в солидном государственном учреждении — «Роспечать». А вот станет ли таким штабом почвенников и шире — русской словесности обновлённый Союз писателей России, наконец вышедший на свет из 25-летнего подполья, посмотрим. Я надеюсь…