Уилл не обнаружил никаких признаков уорголов или кельтов, но зато наткнулся на холодный прозрачный ручеек, струившийся по каменистому ложу. Течение было достаточно быстрым, и казалось, что из него можно пить. Сделав глоток и убедившись, что вода чистая, Уилл наполнил бурдюки под завязку. Свежая холодная влага была особенно вкусной после той, что была в бурдюке. Простояв несколько часов в бурдюке, вода начинала напоминать по вкусу бурдюк, а не воду.
Хорас и Ивэнлин ждали его возвращения. Ивэнлин разложила на тарелке вяленое мясо и сухие галеты, которыми они питались вместо хлеба уже достаточно долго.
Уилл почувствовал к девушке признательность, когда увидел, что мясо она приправила небольшим количеством пикули. Любое добавление к безвкусной еде воспринималось с радостью. Они приступили к еде, и тут Уилл заметил, что на тарелке самой Ивэнлин пикулей нет.
– Ты их не любишь? – спросил Уилл с полным ртом.
Избегая его взгляда, она покачала головой:
– Да не особенно.
Но Хорас не мог промолчать.
– Она положила тебе последние, – сообщил он Уиллу.
На мгновение юноша смутился. Он только что подцепил последний кусок терпких желтых пикулей и уже отправил его в рот, поэтому не мог поделиться.
– М-м-м… – промямлил он, догадываясь, что для Ивэнлин это был способ установить между ними мир. – Хм-м… ну, спасибо, Ивэнлин.
Девушка встряхнула головой, но волосы ее были короткими, поэтому движение было странным и неуклюжим. Наверное, подумал Уилл, она делала так, когда носила длинные волосы, которые при малейшем движении струящимися прядями рассыпались по плечам.
– Сказано же тебе, – бросила она, – я не люблю пикули. – Теперь было видно, что она хотела улыбнуться, но сдержалась.
Уилл же не стал отказывать себе в этом удовольствии:
– Я первым постою на часах. – Этот способ доказать, что не он держит на Ивэнлин зла, был ничуть не хуже любого другого.
– Если постоишь и за меня, забирай мои пикули тоже, – предложил Хорас, и все засмеялись.
Настроение у всех значительно поднялось. Хорас и Ивэнлин расстилали одеяла и плащи и набирали веток с кустарника, с листвой погуще, чтобы устроить место для ночлега.
Уилл, в свою очередь, захватив флягу с водой и свой плащ, влез на скалу повыше, из тех, что окружали их лагерь. Кое-как там устроился, найдя место, откуда хорошо просматривались предгорья в одном направлении и дорога поверх заслонявших ее кустов – в другом. Помня, как никогда, все наставления Холта, юноша выбрал себе место в нагромождении валунов, составлявших нечто вроде естественного кармана, что позволяло ему смотреть в обе стороны так, чтобы его голова не торчала. Несколько минут Уилл вертелся и ерзал, устраиваясь поудобнее и откидывая от себя наиболее острые камни, готовые впиться в его тело. Потом махнул на все рукой, решив, что по крайней мере это не даст ему дремать в карауле.