Сергей Петрович так вымотался, что спал этой ночью как убитый. Разбудило его гоготание и хлопанье крыльями Вероникиных гусей, проходивших на речку мимо их шалаша-вигвама. Да-да, за почти три истекших с их рождения месяца маленькие серые пушистые комочки превратились в не менее серых, но полностью одетых пером полновесных красавцев, готовых вот-вот подняться на крыло. Сентябрь на носу, скоро потянутся на юг необъятные стаи перелетных гусей, уток и прочей пернатой твари. Обычно эта банда или плескалась в Ближней, или ошивалась возле кухни, выпрашивая у Марины Витальевны вкусные кусочки.
Предводительствовал этой маленькой стаей довольно крупный гусак, который, когда ему что-то не нравилось, растопыривал большие крылья и, вытянув шею, угрожающе шипел. Обычно от него доставалось кошачьей троице, которую он ненавидел всей своей птичьей душой, и не в меру любопытным щенкам, которые, обследуя берег, нет-нет да и забредали на гусиную территорию. С их матерью у гусей был мир, со всеми остальными – вооруженный нейтралитет. Вы нас не трогайте, и мы вас тоже не тронем. Подлизывались гуси только к работницам кухни, да еще к Веронике, которую они по праву рождения у нее за пазухой искренне считали своей матерью. Сергей Петрович подумал, что если они не хотят потерять свою будущую гусиную ферму, то крылья этим разбойникам нужно подрезать уже сейчас.
Словом, новый день начался. Петрович быстро оделся, потерся с Лялей и Фэрой носами на прощание, и они с Алохэ-Анной по утреннему холодку зашагали на завтрак. Второй день Марина Витальевна подавала на завтрак, обед и ужин только одно блюдо – тушенку медвежью с вареной картошкой. Чтобы столь экзотическое блюдо не испортилось, в очаге под большим котлом постоянно тлел небольшой костерок. Что самое главное – со вчерашнего утра прошли сутки, но никого так и не пронесло, а значит, Антон Игоревич все сделал правильно. Что же касается трихинелл, то после двадцати часов варки у них не оставалось никаких шансов. Подзаправившись, Петрович заглянул в котел с тушенкой. Там оставалось чуть меньше половины, и за ужином пытка медвежатиной, скорее всего, будет уже закончена. Разделавшись с завтраком, он высказал Марине Витальевне свои соображения по поводу гусиного поголовья и, не дожидаясь ответа, направился на работу.
На стройке дела продолжались в прежнем темпе. Приехал геолог и, выгрузив полный кузов накопанной глины (а это чуть больше тонны), забрал одни строительные козлы. Значит, там и в самом деле работа движется ударными темпами. В преддверии укладки на крышу глиняного утеплителя Петрович попросил привезти дополнительно еще два-три кузова той же самой глины.